Митупов К.Б-М.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ БУРЯТИИ НА РУБЕЖЕ XX - XXI ВВ. В КОНТЕКСТЕ МОДЕРНИЗАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ

THE GEOPOLITICAL LOCATION OF BURYATIA AT THE BORDER OF THE ХХ-XXI CENTURIES IN THE CONTEXT OF MODERNIZATION PROCESSES

Геополитическое положение стран Центральной Азии в значительной степени зависит от России, США, КНР, Японии и Южной Кореи. Положение, которое занимает монгольский мир Центральной Азии, позволяет взаимодействовать со странами Запада и Востока. Именно здесь проходит стык двух культур, именно здесь проходит линия, разделяющая два экономических мира. Геополитическое значение Монголии, Бурятии, АРВМ в ходе исторических преобразований в СССР - России и во всем мире радикально изменилось. В связи с исчезновением биполярного мира появились новые точки экономического роста, привлекающие к себе внимание передовых стран. Особое значение стал вновь занимать Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), где определяющую роль играют США, Япония и Китай. При этом все возрастающее значение имеет международный рынок, где роль основного партнера стран Юго-Восточной Азии заняла Япония. Руководство новой России приложило значительные усилия для того, чтобы войти в состав международной влиятельной организации Азиатско-Тихоокеанского Экономического сотрудничества (АТЭС). В 1993 г. в Джакарте наряду с США и Китаем, ранее вступившими в эту организацию в качестве "партнеров по диалогу", в том же качестве в нее была принята и Россия, что открыло перед ней новые возможности. В ноябре 1997 г. Россия стала полноправным членом этой мощной экономической организации.

По мнению профессора университета Хитонубаси И. Ямудзава, "АТЭС предлагает новую модель региональной интеграции, не имеющую ничего общего с моделью Евросоюза или Северо-Американским соглашением о свободной торговле. АТЭС можно охарактеризовать как открытую ассоциацию... Для нее экономика - это главное во всей ее работе. Добровольное объединение ее членов не допускает элементов принуждения"¹.

Движение именно к такому положению было предопределено долгосрочной внешнеэкономической политикой, направленной на утверждение авторитета Японии в странах АТР. Уже в 1989 г. капиталовложения Японии в экономику стран АСЕАН составили 50 млрд долларов. По данным опроса общественного мнения, 63 % индонезийцев, 23 % сингапурцев, 22 % филиппинцев, 17 % таиландцев сочли, что Япония внесла "большой вклад" в экономическое развитие их стран².

Достигнутый уровень отношений в АТР, а также удачно складывающаяся политическая конъюнктура в мире в первой половине 1990-х годов позволила Японии значительно увеличить товарооборот с КНР. Эта торговая пара занимает четвертое место после США - Канады, США - Японии, Франции -Германии по объему товарооборота. По прогнозам международных экспертов, в ближайшие десятилетия место США может занять КНР, Тайвань.

Из-за особого положения КНР, Тайваня и Сингапура в Азии и огромного интереса к ним США, Германии, Японии их совокупный инвестиционный резерв к началу 1990-х годов был самым большим в мире. Причем эти средства могли быть направлены в чужую экономику безболезненно для своей.

Возрастающее значение "китайских драконов" вызывает настороженность во всем мире. Так, по мнению эксперта корпорации "Милуй буссан" С. Итикава, "Японии придется в качестве лидера "некитайских государств" участвовать в противодействии политической и экономической экспансии КНР в регионе в начале XXI века"³.

Опорные точки в этом регионе мира ищут и США. Особое место в связи с этим стала занимать Монголия, что было подтверждено в июле 1991 г. госсекретарем Дж. Бейкером, который назвал Америку "третьим соседом" Монголии. В конце 1990-х годов американское руководство при обращении к вопросам отношений с Монголией неоднократно подтверждало свой интерес к этой стране.

Открытая внешняя политика Монголии привела к изменению положения этого государства в системе отношений не только стран Азии и Америки, но и Европы. Особое место в системе внешнеэкономических связей занимает Германия, которая активно способствует их взаимодействию со всем Европейским союзом. Благодаря этим мероприятиям Монголия существенно расширила сферу своих международных контактов. Так, если до 1990-х годов МНР поддерживала связи с 90 странами, то сейчас уже со 140 странами. Это незамедлительно сказалось и на экономическом уровне и на месте Монголии в Центральной Азии.

Без сомнения, что произошедшие изменения в СВА не могли не привлечь внимания и России. Сегодня в Улан-Баторе активно развиваются предпринимательские структуры из крупных промышленных центров Сибири. Интерес сибирских бизнесменов продиктован как динамичным развитием страны, так и её широкими международными связями.

Не следует забывать и о геополитическом интересе России в Байкальской Азии еще на рубеже XIX-XX вв. Стратегическое значение региона в связи с основными направлениями внешней политики возрастало. В конце XIX в. Россия проводила экспансионистскую политику на Дальнем Востоке, претендуя на Северо-Восточный Китай и усиление влияния в Корее. Это шло вразрез с интересами Японии, США и Англии. Эти страны, претендовавшие на ведущую роль в Азиатско-Тихоокеанском регионе, противостояли усилению здесь России, поэтому освоение этнографической Бурятии, являющейся связующим звеном между Монголией, Северо-Восточным Китаем, Дальним Востоком и Европейской Россией, стало первостепенной задачей правительства. Строительство Транссибирской железной дороги было обусловлено внешнеполитическими задачами, что и подтолкнуло Японию, США и Англию к активным действиям.

Колонизационная политика царского правительства в Байкальской Азии обусловлена целым комплексом причин, не последнее место среди которых занимала геополитическая. В целом, эта политика носила ярко выраженный колонизаторский характер, который проявлялся в русификации коренного населения путем целенаправленного освоения края.

Создается впечатление, что история повторяется. В связи с возрастанием значения Байкальского региона колониальные намерения федерального центра стали явственно прослеживаться. Остро встал вопрос о губернизации по всей границе со странами Центральной Азии - Алтай и Бурятия.

По мнению одного из ведущих специалистов профессора В. Михеева "схема взаимодействия России с государствами Северо-Восточной Азии могла бы выглядеть следующим образом: отечественные энергоресурсы, научные технологии и транзитная территория, связывающая СВА с Европой, в обмен на японские и южно-корейские капиталы, инвестиционное оборудование, а также китайские продовольствие, текстиль и рабочую силу"⁴.

Подробно разбирая стратегию экономического развития стран СВА, В. Михеев предлагает ряд серьезных мероприятий, которые могут изменить положение на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Главная идея заключается в изменении подходов к экономической политике в отдаленных районах страны. Он убедительно доказывает, что регионы с депрессивной экономикой смогут успешно вписаться в новую парадигму движения.

Весьма серьезные планы развития СВА и внимание российского правительства к созданию "свободной деловой зоны" заставляют искать новые пути решения проблем не только экономического характера.

Интерес США к Монголии как стране, находящейся между двумя супердержавами - Китаем и Россией, во многом определяется развитием СВА. Подтверждая мнение международных экспертов, хотелось бы отметить, что депрессивное состояние экономики Бурятии не препятствие для инвестиций транснациональных и отечественных компаний. Единственным, но очень серьезным препятствием может стать фактор политической нестабильности в связи с появившимися идеями губернизации края, которые могут нарушить межэтническое равновесие.