В начале XVIII в. территория Восточной Сибири по-прежнему входила в состав Тобольской митрополии, которая простиралась от Уральских гор до берегов Тихого океана, и являлась самой обширной епархией русской церкви. Ее глава именовался митрополитом Тобольским и Сибирским. Управлять такой территорией из одного центра становилось все более непосильно одному человеку. Известен случай, когда после нескольких лет пребывания на тобольской кафедре митрополит Игнатий "повредился в уме" 1. Жизнь требовала существенных изменений в организации церковного управления. Прежде всего, это касалось открытия второй епархии в Сибири. Для этого имелись все предпосылки: наличие значительного православного населения и духовенства, достаточное количество церквей и монастырей. Требовалось только решение правительства. Но именно этот шаг властям дался сложнее всего.
Первую попытку создать второй центр православия в Сибири предприняли местные церковные власти. В 1702г. главой тобольской кафедры стал митрополит Филофей Лещинский. Деятельный и активный человек, способный администратор, он привнес в Сибирь новый стиль управления. Он действовал силой своего примера и убежденности, находил время для ведения служб, миссионерской деятельности, пастырских поездок в отдаленные части митрополии.
Уже в 1702г. он добился у Петра I разрешения на проведение в Тобольске церковного собора сибирского духовенства. Целью собора являлось открытое обсуждение положения дел в приходах и монастырях, а также выработка мер по его улучшению. В связи с огромной территорией и невозможностью отвлечения приходских священников на долгое время, собор планировалось провести в 2 этапа: 6 декабря 1702г. в Тобольске собралось духовенство Западной Сибири, а в июле 1703г. в Енисейске должно было собраться духовенство Восточной Сибири. Однако до конца претворить в жизнь этот план не удалось.
На соборе 1702г. присутствовали настоятели монастырей, заказчики, протоиереи, а также священники и дьяконы Западной Сибири. Для того, чтобы не прекращать богослужений, на собор направлялся священник от церкви или от двух близлежащих церквей. Итогом его работы стало пространное решение, состоявшее из 51 статьи и охватывавшее все стороны церковного и монастырского служения 2. Собор имел колоссальное значение для общественной жизни Сибири. Он стал первым и единственным форумом православного духовенства в XVIII в., на котором происходило открытое обсуждение всех накопившихся проблем, при нем священнослужители могли лично обратиться к архиерею.
В 1706г. Филофей учредил в составе тобольской митрополии викариатство. Его центром стал Иркутск. Город был выбран не случайно: он связывал Прибайкалье и Забайкалье, динамично развивался и застраивался. К этому времени в Иркутске имелись три приходские церкви и две строились, действовало два монастыря.
Главой викариатства был назначен бывший наместник киевского Пустынно-Николаевского монастыря Варлаам Коссовский, посвященный 15 декабря 1706г. в сан епископа, с титулом Иркутского и Нерчинского. Под его управление передавалась Даурская десятина, за исключением Селенгинского Троицкого монастыря и приграничных с Китаем территорий, что составляло 42 церкви и 4 монастыря.
Географически Иркутское викариатство находилось как бы внутри тобольской митрополии и разделяло территорию Восточной Сибири. Северная часть — Енисейская, Якутская и Киренская десятины осталась в составе Тобольской митрополии, а южная - Даурская вошла в состав викариатства.
Денежный оклад епископу Варлааму был определен в размере 108 руб. в год, собираемых с вверенных ему церквей и монастырей. Данная сумма разделялась между самим архиереем, певчими и приказными служителями 3.
Епископ Варлаам прибыл в Иркутск в октябре 1707г. и энергично принялся за дела управления. Он освятил все вновь построенные церкви, произвел в духовный сан просителей, активно отстаивал интересы приходского духовенства перед администрацией, пытался наладить отношения с иркутским купечеством. Епископ Варлаам добился выделения земли в центре Иркутска под строительство архиерейского дома, но из-за недостатка средств начать его не удалось. Вскоре энергичная деятельность викария стала встречать сопротивление и противодействие.
Горожане, ожидавшие полноправного владыку, оказались разочарованы. В поступившей в Иркутск архиерейской грамоте разъяснялось, что епископ Варлаам "послан в вспоможение митрополиту Филофею, ради дальнего разстояния". Епископ по сану, он не получил целого ряда полномочий, основным из которых являлись функции церковного суда. По всем важным вопросам, особенно по отношению к духовенству, он был обязан получать согласие из Тобольска, на что уходило от одного до нескольких месяцев, и расценивалось обществом как слабость и неуверенность викария. Жители по своему истолковали сложившуюся ситуацию и стали называть Варлаама "ненастоящим" епископом. Тяжелым оказалось и материальное положение.
Последней каплей, переполнившей терпение Варлаама, стал конфликт с митрополитом Филофеем. Епископ требовал большей самостоятельности в принятии решений, зачастую выходил за рамки отведенной ему территории, посвящал в духовный сан просителей из других десятин, получал за это пошлину и не отправлял ее в Тобольск. Отношения с митрополитом становились все более натянутыми и переросли в 1709г. в открытый конфликт из-за Киренской десятины. Иркутский викарий попытался распространить свою юрисдикцию на Киренск и его округу, ссылаясь на близость к Иркутску. В ответ 14 октября 1709г. митрополит направил киренскому заказчику строителю Троицкого монастыря Иоасафу грозное послание с требованием: "...буде Преосвященный Варлаам, епископ Иркуцкий и Нерчинский учнет от себя какие указы к тебе присылать или похощет Киренскую десятину под своею властию имети, и тебе б отнюдь ево ни в чем не слушать, и на Киренге и во всей Киренской десятине попам слушать ево не велеть" 4.
Получив данное послание и поняв, что находясь в Иркутске, ничего изменить не сможет, епископ Варлаам "без указу" покинул место своего служения и уехал в Москву, прихватив с собой ризницу Иркутского Вознесенского монастыря. Его пребывание в Иркутске составило чуть более 2,5 лет. Все попытки тобольского митрополита и самого местоблюстителя патриаршего престола митрополита Стефана Яворского возвратить бежавшего архиерея оказались безрезультатными. Варлаам выражал согласие вернуться в Иркутск, но только в качестве главы самостоятельной епархии и настаивал на пересмотре границ вверенной церковной области. На эти изменения царь Петр I своего согласия не дал.
Формально епископ Варлаам оставался главой викариатства до 1714г. и представлял интересы тобольской митрополии в Синоде, а после получил новое назначение — архиереем в Тверскую епархию. В 1720г. он был посвящен в сан митрополита и переведен в Смоленскую епархию. 4 мая 1721г. он скончался и похоронен в Смоленском Троицком монастыре.
В 1721г. на короткое время Иркутское викариатство, "пустовавшее" к этому времени 7 лет, приобрело своего нового главу. В 1718г. в опалу попал митрополит Крутицкий Игнатий (Смола). Вопреки всем указаниям он "оказал почтительность" к опальной царице Евдокии Лопухиной, называя ее не инокиней Еленой, а царицей Евдокией Федоровной, публично целовал ее руку, подарил пару лошадей для выезда и выдал мирское платье. Разгневанный Петр I 8 сентября 1721г. повелел: "быть ему не митрополитом, а епископом Иркутским" 5. 1 октября 1721г. во время заседания Синода опальный митрополит "пал в ноги государю", вымолил прощение и освобождение от новой должности, но с условием удалиться в пустынь. В итоге иркутская кафедра вновь осталась без викария. Данный пример наглядно иллюстрировал отношение высших церковных иерархов России к служению в Сибири, считавших для себя лучшей долей остаться в монастыре в России, чем оказаться епископом в Восточной Сибири.
Предлагавшиеся императору кандидатуры на данный пост — архимандрит Чудова монастыря Феофилакт Лопатинский, архимандрит Киево-Печерской лавры Иоанникий Сенютович, обериеромонах флота Рафаил Забаровский — не были поддержаны. В результате Иркутское викариатство существовало только формально, не имея своего главы.
Озабоченный судьбой православной церкви на востоке митрополии, тобольский архиерей Филофей (к этому времени схимонах Феодор) в конце 1718г. решился на пастырский визит в эту часть своих владений. Необходимо отметить, что Филофей - единственный из тобольских архиереев XVII—XVIII вв., посетивший Восточную Сибирь. К этому времени ему уже шел 70-ый год.
В начале 1719г. он посетил Енисейск, в марте прибыл в Иркутск, в апреле побывал в Забайкалье, остановился в Селенгинском Троицком монастыре, в мае возвратился в Иркутск, на обратном пути посетил Туруханск и Туруханский Троицкий монастырь, где поклонился мощам Василия Мангазейского.
Находясь в Иркутске, он посвятил в сан архимандрита Вознесенского монастыря архидьякона Антония Платковского, и уполномочил его управлять делами викариатства, в качестве местоблюстителя. Практика назначения местоблюстителей была распространена в начале XVIII в. Во время отсутствия архимандрита Антония, в связи с поездкой в Пекин с посланником Л.Измайловым в 1720-1721гг., делами управлял иеромонах Вознесенского монастыря Корнилий.
Возвратившись в Иркутск, архимандрит Антоний активно принялся за исполнение возложенных на него обязанностей. Первым делом он решил объединить все близлежащие монастыри под своей властью. Для этого был использован указ о ликвидации малобратственных монастырей. В 1724г. Антоний направил прошение об объединении Иркутского Вознесенского монастыря и Посольского Преображенского. Объединение мотивировалось необходимостью концентрации денежных и иных доходов для создания при Вознесенском монастыре школы для священнических и причетнических детей. Правительство, стремившееся к распространению просвещения, согласилось с этим предложением. Школа была открыта архимандритом Антонием в 1725г.
Объединение монастырей обернулось ликвидацией Посольского Преображенского монастыря и нанесло удар по положению православной церкви в Забайкалье. Все монашествующие были переведены в Иркутск, а вотчины передали Вознесенскому монастырю. Туда же отправили и всю монастырскую казну. На месте остался лишь один монах, а сам Посольский Преображенский монастырь оказался фактически упраздненным. Это вызвало огромное неудобство для торговых караванов и посольств, отправлявшихся в Китай, так как все они останавливались в этом монастыре. Поэтому сибирскому губернатору и тобольскому митрополиту поступали жалобы от торговых людей. Но они не вмешивались поскольку решение было закреплено распоряжением Синода.
В том же 1724г., архимандрит Антоний направил прошение о присоединении к Вознесенскому монастырю Братской Спасской пустыни, получив положительный ответ, несмотря на то, что пустынь не входила в состав Иркутского викариатства. В результате к Вознесенскому монастырю были приписаны уже два монастыря. Так же, как и в случае с Посольским монастырем, вся братия и вся казна Братской пустыни оказались в Иркутске. На месте же остался лишь престарелый монах Иасон, который не мог эффективно управлять монастырскими вотчинами.
22 января 1725г. архимандрит Антоний отправил в Синод новое прошение, в котором просил приписать к Вознесенскому монастырю "малый пустынный монастырец Киренский, что на реке Лене, который имеет крестьян за собою, а монахов малые число... Расстояние онаго от Иркутского только в 200 верстах, а вотчины его от Вознесенского монастыря в 50 верстах" 6. Расстояние архимандрит Антоний уменьшил сознательно, в действительности оно составляло около 1000 верст.
Киренский Троицкий монастырь в начале XVIII в. являлся одним из наиболее крупных в Восточной Сибири и имел значительное и стабильное хозяйство, был центром духовного правления. Его присоединение к Вознесенскому монастырю фактически приводило к включению Киренского округа в состав Иркутского викариатства. Своими действиями архимандрит Антоний подрывал авторитет тобольского митрополита.
Не дожидаясь положительного решения вопроса о присоединении Киренского монастыря, архимандрит Антоний направил в столицу новое прошение о "возвращении Вознесенскому монастырю соляной варницы, находящейся на реке Ангаре, которая в 1714г. была отобрана от монастыря в государственную казну" 7. При этом не упоминалось, что монастырь получил за варницу из казны 261 руб. 50 коп. По сути дела, иркутский церковный администратор вторгался уже в дела сибирского губернатора.
Между правительством, Синодом, митрополитом Тобольским, губернатором и архимандритом Вознесенского монастыря началось длительное разбирательство, длившееся более года. В его ходе постоянно писались прошения, запросы, распоряжения и др. документы. В 1725г. Антоний совершил поездку в Москву, желая заручиться поддержкой Синода. В итоге Синод поручил навести порядок в своей епархии тобольскому архиерею.
Завершило конфликт распоряжение разгневанного тобольского митрополита Антония Стаховского, в котором приказывалось:
В Иркутском духовном правлении ведение дел поручалось протопопу Спасской церкви Петру Григорьеву Шульгину, который занимался церковным управлением вплоть до учреждения в 1727г. самостоятельной Иркутской епархии 8.
Интересно, что данное распоряжение было отправлено из Тобольска 12 мая 1726г., а в Иркутске было зарегистрировано только в конце октября 1726г. Но этим дело не закончилось. Митрополит Антоний, а позднее епископ Иркутский Иннокентий начали проверку деятельности настоятеля Вознесенского монастыря. В ходе нее выяснились огромные, для того времени, недостачи денежных сумм. Например, на монастырскую школу Антоний израсходовал 7000 руб. из сумм Вознесенского монастыря, 3000 руб. - Посольского монастыря, при этом сам архимандрит остался должен монастырю 3794 руб. 62 коп. 9 Таким образом, попытка сохранить викариатство, путем определения для ведения текущих дел местоблюстителя, также оказалась в неудачной.
В 1721г., в ходе реформирования государственного аппарата, правительство пошло на учреждение внеепархиального контрольного органа - института инквизиторов. Главой инквизиторов являлся протоиквизитор, подчинявшийся Синоду. На эту должность император назначил иеромонаха Пафнутия, строителя московского Данилова монастыря. В подчинении протоинквизитора находились провинциал-инквизиторы. Они назначались особым распоряжением Синода по представлению протоинквизитора. Их задача состояла в оказании помощи провинциал-инквизитору.
Деятельность инквизиторов определялась особой инструкцией, состоявшей из 47 пунктов 10. Инквизиторам всех уровней предписывалось "присматривать" за епархиальными архиереями и должностными лицами церковного управления "отдают ли достойную честь Синоду, не на мзде ли рукополагают, беспристрастно ли производят в архимандриты и игумены, не чинят ли излишних поборов" 11. Таким образом, основной их деятельности становился надзор. Обо всех замеченных "непорядках" инквизиторы должны были докладывать архиерею и требовать принятия решительных мер по их искоренению. Если никаких мер не предпринималось, следовало донесение протоинквизитору, который должен был доложить об этом на заседании Синода.
На должности инквизиторов назначались представители "черного" духовенства (монашествующие).
Создав новую структуру, правительство не решило финансовый вопрос. Власти ограничились лишь указанием о том, что содержание провинциал-инквизиторов и инквизиторов возлагалось на монастыри и приходские церкви той местности, в которой они проживали. Тем самым, уже изначально появлялись возможности для злоупотреблений. Кроме того, правовое положение новых должностных лиц осталось неопределенным. Формально являясь монашествующими лицами, они находились в подчинении настоятелей монастырей и архиереев тех епархий, в которых проживали, и одновременно осуществляли за ними же контроль. Нерешенность этих вопросов сразу же проявилась в деятельности инквизиторов.
Все церкви и монастыри Восточной Сибири попали под надзор провинциал-инквизитора Арсения Иевлева - иеродьякона Иркутского Вознесенского монастыря. Иркутск и его округу отнесли к ведению инквизитора Аарона - монаха Иркутского Вознесенского монастыря. Сразу же после назначения Арсения Иевлева и Аарона на должности между ними и архимандритом Антонием Платковским возникли противоречия. Прежде всего, это касалось финансовых вопросов. Воспользовавшись поездкой Платковского в Москву, Иевлев в 1725г. уговорил братию Вознесенского монастыря составить донесение о деятельности архимандрита (растратах монастырской казны, превышении полномочий, рукоприкладстве) и направить ее тобольскому митрополиту Антонию Стаховскому. Иевлев поручил доставить донесение инквизитору Аарону.
По стечению обстоятельств Аарон и Платковский встретились в Енисейске. Платковский при помощи солдат вызвал к себе инквизитора и допросил его. Выяснив подлинную причину его поездки в Тобольск, он изъял донесение, заставил монаха присягнуть ему "на верность" и, пользуясь властью архимандрита, направил его в Москву, но с иным поручением. Аарон должен был отвезти подарки и раздать их должностным лицам в соответствии со списком, составленным Платковским 12.
Устранив инквизитора, архимандрит направил весь свой гнев на провинциал-инквизитора. Сразу же после приезда в Иркутск он провел обыск вещей Иевлева и обнаружил спрятанные деньги - 600 руб. Архимандрит приказал взбунтовавшегося иеродьякона "посадить на цепь и бить нещадно". Только присутствие в монастыре главы духовной миссии епископа Иннокентия Кульчицкого спасло Иевлева от расправы. Одновременно Платковский направил донос в Синод с обвинением провинциал-инквизитора во взятках, вымогательстве денег с настоятелей Троицкого Туруханского и Посольского Преображенского монастырей и "блудных отношениях" с бывшей игуменьей Рождественского Енисейского монастыря Мариамией, к которой Иевлев якобы приезжал по ночам, и сильном избиении игуменьи Анастасии 13. Дело приобрело широкую огласку, и Синод потребовал проведения следствия.
В 1726г. Арсений Иевлев бежал в Тобольск и изложил дело совсем в ином свете. Тобольский митрополит для выяснения всех обстоятельств направил в Иркутск приказного надзирателя Никифора Слопцова. Однако дело закончено не было. В 1727г. Платковский получил назначение в Китай и в составе духовной миссии отбыл из Иркутска.
Происшедший в Иркутске конфликт показал, что инквизиторы стали заложниками местной церковной администрации. Реально обладая лишь одним правом - направлять доносы, они получили аналогичное противодействие. Подобная ситуация наблюдалась и в других епархиях. Синод, вместо того чтобы получать достоверную информацию о положении на местах, все более втягивался в разрешение споров и конфликтов. Уже в начале 1727г. власти признали, что "от инквизиторов не только пользы не явилось, но за многими из них обнаружены противозаконные и гнусные дела" 14. Поэтому в мае 1727г. власти предписали провинциал-инквизиторов и инквизиторов от должностей отрешить. Тем самым этот институт был упразднен.
В 1727г. правительство приняло решение об учреждении самостоятельной Иркутской епархии. Этот шаг российских властей стал переломным в развитии русской православной церкви в Восточной Сибири. В лице епископа Иркутского и Нерчинского церковь приобретала не только духовного главу, но и полноправного администратора, обладавшего всей полнотой церковной власти, присущей архиерею.
С 1727 по 1731г. юрисдикция иркутского епископа распространялась лишь на территорию бывшего викариатства. Первому епископу - Иннокентию Кульчицкому стоило большого труда добиться пересмотра границ епархий, который состоялся уже после его кончины.
В 1731г. правительство передало в состав Иркутской епархии территорию Киренского, Якутского духовных правлений и Дальний Восток. На месте размежевание епархий началось в 1732г., после приезда в Иркутск второго епископа Иннокентия Неруновича, а завершилось в следующем 1733г. В итоге большая часть Восточной Сибири вошла в состав Иркутской епархии. Последние изменения границ сибирских епархий власти осуществили в 1796г., передав под юрисдикцию духовных властей Иркутска Нижнеудинск и его округу. Таким образом, в состав Иркутской епархии вошли Прибайкалье, Забайкалье, Якутия, Камчатка и Дальний Восток, а Приенисейский край остался в составе Тобольской митрополии. В конце XVIII в. территория Русской Америки также была включена в состав Иркутской епархии, превратившейся в самую большую церковную область Российской империи и простиравшейся на два континента.
При формировании органов церковного управления иркутские епископы столкнулись с целым рядом трудностей. Обострился финансовый вопрос. Епископ Иннокентий, после вступления в новую должность, потерял около 90% своего прежнего жалования. Как глава духовной миссии, направленной в Пекин, он имел денежное содержание в размере 1000 руб., которые выплачивались из таможенных доходов. Возглавив Иркутскую епархию, он стал получать всего 108 руб., которые поступали из церковных и монастырских доходов 15. Из этой же суммы он должен был оплачивать жалование певчим, приказным служителям и прислуге. Эти расходы составляли 183 руб. 16 Недостающая сумма, составлявшая 75 руб., покрывалась за счет обложения часовен, выдачи ставленнических грамот и судебных пошлин. После увеличения епархии в 1733г. годовое денежное жалование иркутского архиерея составило 506 руб. 25 коп. В 1742г. Сенат по ходатайству Синода увеличил размер денежного содержания иркутского епископа на 400 руб., из средств провинциальной канцелярии. В совокупности оно составило 906 руб. 25 коп. 17 Дальнейший рост доходов архиерея происходил за счет обложения новых церквей.
Первым церковно-административным органом Иркутской епархии стал архиерейский приказ. В 1727г. его составляли: настоятель Иркутского Вознесенского монастыря игумен Пахомий, приказной надзиратель Алексей Попов, подканцелярист Егор Рещиков, писец Артамон Шлаков. Для обеспечения деятельности приказа из архиерейской казны ежегодно отпускалось 4 руб. 40 коп. 18 Его полномочия ничем не отличались от тобольского. Решения приказа вступали в силу после их утверждения епископом. Для охраны епископа и исполнения решений, требовавших силового обеспечения, иркутскому архиерею разрешили иметь двух служилых людей. В 1727г. это были Григорий Драганевский и Михайло Вострая Сабля.
Служба в архиерейском приказе считалась почетной, придавала служителям особый вес и полномочия. От того, как складывались отношения между служителями архиерейского приказа и духовными лицами, зачастую зависела не только их карьера, но и судьба. Наиболее ярким примером может служить "дело илимского протопопа", получившее печальную известность в Иркутской епархии.
В феврале 1732г. в Иркутск поступил указ о передаче в состав епархии илимских и киренских церквей. Служители архиерейского приказа без промедления приступили к приему церквей и переписи имущества. Подканцелярист Егор Рещиков выехал для этого в Илимск. Однако илимский протопоп Иван Петров, ссылаясь на отсутствие распоряжений и указаний из Тобольска, отказался принимать Рещикова и исполнять его приказы. Оскорбленный такой строптивостью архиерейский служитель стал выявлять недостатки в деятельности протопопа. Егору Рещикову удалось установить, что в день "тезоименитства" императрицы Анны Иоанновны 3 февраля 1732г. Иван Петров не отслужил всеношного бдения, литургии и молебна. Подканцелярист тотчас объявил "слово и дело" и организовал следствие.
Протопоп Иван Петров заявил, что 3 февраля он был болен и не мог проводить служб. Однако в ходе следствия было установлено, что 2 и 4 февраля все службы проводились, и заявление протопопа о болезни несостоятельно. В результате его обвинили в непочтительном отношении к особе ее императорского величества и в кандалах доставили в Иркутск до окончательного решения нового епископа Иннокентия Неруновича.
Епископ прибыл в город в октябре 1733г., когда материалы дела уже попали в Тайную канцелярию, и им был дан ход. Решение по делу Ивана Петрова оказалось необычайно жестоким. Архиерею предписывалось: "Обнажа его протопопа от священства отослать к гражданскому суду, где учинить за оную важную вину наказание кнутом и сослать в ссылку в надлежащее место, неотписываясь за дальностию разстояния в Петербург" 19. Протопопа не спасли ни ходатайства и прошения прихожан, ни многолетняя беспорочная служба, ни преклонный возраст. После двухлетнего заключения и нахождения "на цепи", с 1732 по 1734гг., его сослали в Нерчинский округ в работы, откуда он уже не вернулся. Подканцелярист Егор Рещиков после окончания дела превратился в грозную и одиозную фигуру. К нему старались не обращаться. В 1746г. епископ Иннокентий Нерунович упразднил архиерейский приказ и не ввел Рещикова в штат консистории.
Архиерейский приказ размещался в Вознесенском монастыре, при этом большинство его служителей проживало в Иркутске. Доставка служителей осуществлялась за счет средств монастыря. Удаленность от Иркутска снижала эффективность его работы. В летнее и осеннее время бывали случаи, когда служители неделями не могли попасть в монастырь. Отрыв между центрами духовной и гражданской власти сказывался негативно на управлении. Попытка епископа Иннокентия Неруновича разрешить вопрос о переносе архиерейского приказа в Иркутск привела к конфликту между двумя властями.
Поводом для разрыва послужил вопрос о строительстве архиерейского дома в Иркутске. В 1707г. сын боярский Иван Максимович Перфильев передал епископу Варлааму двор "со всяким строеньем и местом". После отъезда Варлаама в Москву двор пустовал, так как архимандрит Антоний Платковский проживал в Вознесенском монастыре, а протопоп Петр Шульгин имел собственный дом. Местные власти захватили имущество и разместили здесь мясной торговый ряд. В 1728г. епископ Иннокентий направил в столицу прошение о выделении нового места для строительства архиерейского дома в Иркутске. Решение властей, принятое 9 октября 1731г., поступило в Иркутск 5 февраля 1732г., после смерти архиерея. В нем предписывалось вице-губернатору: "...построить в Иркутске на счет казны для проживания архиерея покои без излишества с потребными помещениями для служителей ево" 20.
Епископ Иннокентий Нерунович вопрос о строительстве архиерейского дома поставил не сразу. О нем вспомнили лишь в мае 1735г. Епископ сделал запрос вице-губернатору Плещееву, на что последний сообщил об отводе места и наличии заготовленного леса для строительства. На деле оказалось, что лес "тонок и годный разве на сараи и заплоты при том от давней заготовки попортился". Выделенное место оказалось возле мелочного рынка, среди "обывательских домов". Епископ потребовал организовать строительство близ Богоявленского собора, но на этом месте находились гостиный двор и винный подвал. Вице-губернатор сообщал, что "гостиный двор и казенный подвал тронуть нельзя, потому что передвижение это потребует значительных издержек от казны и пожертвований со стороны купечества" 21.
Решение вопроса о строительстве архиерейского дома затянулось. Оно сопровождалось взаимными упреками и обвинениями. Архиерей обращался за поддержкой в Синод. Вице-губернатор направлял послания в Сибирскую канцелярию в Тобольск. Спор затянулся. Раздраженный вице-губернатор заявил: "Не хочу знать вашего архиерея, тем более подчиняться его распоряжениям" 22. Епископ обвинил вице-губернатора в злоупотреблении властью. Вице-губернатор находил малейшие изъяны в действиях иркутского архиерея. Например, указ Иннокентия о дополнительном сборе с каждого поставления в духовный сан и с пострижения в монашество по 3 руб., а с потерявших ставленнические грамоты — по 6 руб., в пользу певчих, Плещеев истолковал как взятку. Он также сфабриковал "дело о взятке". Герасим Лебратовский, бывший служитель архиерейского приказа, обвинил епископа в том, что Иннокентий продал за 70 руб. место ключаря в Богоявленском соборе 23. Доказать факт взятки не удалось.
Епископ, в свою очередь, выставил вице-губернатору обвинение в неполной выплате "хлебного жалования" долг по которому с 1733г. составил 1455 пудов ржи и 2911 пудов овса 24.
Апогей противостояния властей пришелся на 1736г. 21 мая 1736г. епископ Иннокентий служил литургию по случаю совершавшегося вокруг города крестного хода. По окончании процессии откупщик Иван Глазунов пригласил епископа на обед. Здесь же присутствовал и вице-губернатор Плещеев. Во время обеда между ними произошла ссора. Вице-губернатор пригрозил епископу арестом и "посажением на цепь", Иннокентий спешно покинул дом Глазунова и направился в Вознесенский монастырь. В "Иркутской летописи" сохранилось упоминание, что вице-губернатор приказал выставить напротив монастыря несколько пушек, на другом берегу имеющиеся орудия выставил епископ. Между противниками состоялась артиллерийская дуэль, которую удалось погасить купечеству и горожанам. Смена вице-губернатора несколько разрядила обстановку, но вопрос о строительстве архиерейского дома епископу Иннокентию Неруновичу решить не удалось.
Воспользовавшись удалением епископа в 1744г. в Жилкинскую слободу, служители архиерейского приказа "распустились совершенно". Настоятель Вознесенского монастыря Корнилий из-за старости и состояния здоровья не проводил заседаний и не следил за положением дел в приказе. Приказной надзиратель Алексей Попов спился и прекратил вести дела. "Подканцелярист Егор Рещиков пьянствует и дел государевых и челобитных не отправляет и денежных сборов не ведет", - отмечалось в документах 25.
9 июля 1744г. Синод, в целях унификации системы церковного управления, направил в епархии распоряжение, предписывавшее: "Отныне во всех епархиях, в домах архиерейских, в которых духовные дела отправляются, различно доныне имянуемым именоваться консисториями" 26. В Иркутске указ получили 25 октября 1744г., но никаких действий не предприняли.
Из кризисного положения Иркутскую епархию вывел указ Синода от 23 января 1746г., требовавший немедленного выезда епископа Иннокентия Неруновича в столицу для подробного отчета. Синод требовал: "Всякие дела и зборы отправления поручить духовным лицам, учредив для того Духовную консисторию, которой в заседание определить единаго из архимандритов, другого из игуменов достойных, третьего иркутского протопопа, дав им како в том правлении они должны поступать с домовым наставленим инструкцию" 27. 24 марта указ был продублирован, но в еще более жесткой форме. В случае его неисполнения епископа могли доставить в столицу "за караулом".
Указы 1746г. вывели епископа из оцепенения, и он активно принялся за разбор накопившихся дел. Большинство из них удалось рассмотреть еще в Иркутске. Остальные решались в пути. Из-за болезни Иннокентий остановился в Братской Спасской пустыни, откуда он управлял делами. С Иркутском связь поддерживалась путем направления причетников с посланиями и распоряжениями. Маршрут был следующий: Братская пустынь > Братский острог > Кежемский погост > Яндинский острог > Балаганский острог > Идинский острог > Иркутск. Скорость сообщения составляла от 8 до 10 дней.
Перед своим отъездом епископ Иннокентий реформировал систему епархиального управления. Он упразднил архиерейский приказ и уволил его служителей. Вместо архиерейского приказа создавались два независимых органа: архиерейский дом и духовная консистория. Архиерейский дом занимался управлением земельными владениями епископа и его обслуживанием (подготовка выезда, столовые припасы, облачение и др.)
Духовная консистория ведала делами церковного управления. Она состояла из присутствия и канцелярии. В присутствии заседали члены консистории, назначенные епископом, и обладавшие правом голоса. Возглавлял консисторию наместник, он же председатель присутствия. Эту должность в XVIII в., как правило, занимал настоятель Вознесенского монастыря. Его заместителем и постоянным членом присутствия был протопоп Богоявленского собора Иркутска. Третьим ее членом избирался представитель приходского духовенства из любого духовного правления.
Епископ Иннокентий назначил в 1746г. трех членов присутствия: архимандрита Нафанаила (Вознесенский монастырь), Алексея Шангина (Богоявленский собор), Ивана Сенотрусова (священник из Забайкалья). В годы правления епископа Михаила Миткевича присутствие составляли игумен Вознесенского монастыря Бонифатий Березин, протоиерей Богоявленского собора Иван Миткевич, ключарь-священник Иван Журавлев и священник Сергей Пантелеев 28. К концу XVIII в. число постоянных членов увеличилось до пяти человек. Епископ имел право вводить в состав присутствия и временных заседателей.
Работа в присутствии оплачивалась только председателю. Его жалование составляло 16 руб. 60 и 3/4 коп. Остальным предписывалось служить безвозмездно.
|
Должность |
Денежное содержание |
Хлебное содержание |
|
Приказной надзиратель |
33 руб. 33 и 1/2 коп. |
66 пудов 23 и 3/4 фунта |
|
Протоколист |
16 руб. 66 и 3/4 коп. |
50 пудов |
|
Канцелярист |
5 руб. |
36 пудов 28 и 1/2 фунта |
|
Подканцелярист |
5 руб. |
23 пуда 13 и 1/2 фунта |
|
Копиист |
4 руб. |
20 пудов |
|
Писчик |
2 руб. |
8 пудов 13 и 1/2 фунта |
Подготовкой документов для присутствия занималась канцелярия. Ее составляли: приказной надзиратель, протоколист, канцелярист, подканцелярист, 5 копиистов и 4 писчика. Каждый из сотрудников канцелярии получал годовое жалование в соответствии со штатной должностью.
В целом из архиерейской казны на содержание канцелярии в 1746г. епископ Иннокентий выделил 88 руб. деньгами и 310 пудов хлеба.
Размещалась консистория в Вознесенском монастыре. Большинство же служителей проживало в Иркутске. Поздней осенью, зимой и ранней весной их доставляли к месту службы на монастырских лошадях. В остальное время транспортное обеспечение вызывало постоянные осложнения. Перевозчики требовали денег, провинциальная канцелярия платить отказалась, не выплачивали денег и из монастырской казны. В отсутствие епископа никто не решался тратить деньги из архиерейских доходов. В результате работа консистории приостанавливалась.
К разрешению этого болезненного вопроса приступили в 1750г. Наместнику консистории удалось согласовать главный вопрос — место строительства, после чего начались работы. Иркутская летопись так описывает это событие: "1750г. В октябре месяце обложен на стойках в Иркутске архиерейский деревянный дом". Епископ Софроний распорядился перестроить деревянный дом в каменный, что затянуло строительство. "1754г. Октября 7-го дня начали в Иркутске перестраивать архиерейский дом... 1755г. Августа 27-го дня Преосвященный епископ Софроний перешел в дом свой" 30. Сюда же перевели консисторию.
В отличие от архиерейского приказа функции и порядок работы консистории четко определялись нормативными документами. Консистория занималась делами, связанными со строительством и освящением церквей, определением причтов, следственными делами по церковным вопросам, исполняла наказания в отношении виновного духовенства, вела переписку с монастырями, готовила документы для Синода и других центральных органов власти, подбирала кандидатуры на должности заказчиков, проверяла церковных старост, скрепляла акты большой и малой архиерейской печатью. Все поступавшие в консисторию бумаги заносились в особый журнал, затем раздавались служителям для работы. По поводу каждого донесения составлялся протокол и выносилось решение. Если возникали разногласия, то в журнал записывалось решение большинства и меньшинства. Епископ имел право утвердить любое из них. До прибытия в Иркутск в марте 1754г. епископа Софрония Кристаллевского решения принимались членами присутствия с формулировкой "приговорили", значительно реже "приказали".
Епископ Михаил Миткевич произвел изменения в работе консистории. Он реорганизовал работу канцелярии, сформировав особые подразделения - столы - и определил для каждого из них свой круг обязанностей. Первоначально действовало 5 столов: ставленнический (подбирал кадры на церковные должности), счетный (следил за отчислениями в архиерейскую казну, проводил ревизию - "счет" - деятельности церковных старост), судебный (разбирал жалобы, проводил следствие по делам, которые касались духовенства), входящих бумаг и переписки (принимал прошения от прихожан, занимался перепиской, готовил отчеты епархии перед Синодом), учетный (собирал и учитывал метрические книги и исповедальные росписи, готовил выписки из метрических книг). Епископ Вениамин Багрянский учредил наградной (готовил представления для награждения духовенства) и миссионерский (контролировал вопросы связанные с христианизацией коренных народов) столы.
Эффективность работы консистории в большинстве случаев определялась работой канцелярии. Поэтому руководитель канцелярии получал жалование большее, чем наместник (председатель присутствия) и назначался епископом. Первым руководителем канцелярии был Гавриил Федорович Ленский.
П.В.Громов, занимавшийся историей Иркутской епархии, считал его выходцем из Тобольска. Вслед за ним этой версии придерживаются многие исследователи. Однако фамилия Ленский явно не сочетается с Тобольском. Известно, что он происходил из семьи духовенства. Если предположить, что фамилия служит указанием места рождения, то дополнительные поиски в архивах по имени и отчеству указывают на сына пономаря Бирюльской слободы - Гавриила Федорова Дьяконова. 20 января 1734г. Дьяконов, по указу епископа, выехал в Иркутск для обучения в школе. Школьную программу он освоил довольно быстро, чему способствовало домашнее образование. 10 июня 1736г. епископ направил Дьяконова в Москву в Славяно-греко-латинскую академию, для дальнейшего обучения "на коште архиерея". В 1739г. епископ Иннокентий получил донесение о направленном ученике: "Минувшего июня 25 дня 1739г. по данным Св. Пр. Синоду дому Вашего Преосвященства служитель Гавриил Федоров сын Дьяконов доношением объявил, что обучался в оной академии был на инспектории у княжны Марьи Яворской, с которой де февраля 9 дня сего года в Санкт-Петербург приехал, а от оной академии для проезду в Санкт-Петербург пашпорту не требовал для того, что обучался в оной без казенного жалованья, а ныне намерен он из Санкт-Петербурга ехать прямо в Иркутск, в дом Вашего Преосвященства" 31. 14 декабря 1742г. для исправления должности учителя латинского языка Иннокентий Нерунович назначил Гавриила Ленского, вытребованного из Тобольска. Жалование ему определили лишь с 1 января 1744г., т.е. год Ленский работал бесплатно, вероятнее всего, в исправление какого-либо проступка. Дьяконов не спешил в Иркутск для оправдания перед архиереем и задержался в Тобольске. Поэтому епископу пришлось требовать его отправки. Сопоставив все обстоятельства, можно предположить, что Дьяконов и Ленский - одно и тоже лицо.
В 1746г. епископ назначил Гавриила Ленского подканцеляристом, затем канцеляристом и, наконец, оставил во главе канцелярии. Со своей новой должностью Ленский справлялся успешно и прослужил в консистории около 30 лет. Он вышел за штат при епископе Михаиле Миткевиче. Период его служения был одним из самых трудных в истории епархии. Деятельность нового органа управления с 1747 по 1754г. осуществлялась при отсутствии архиерея, но консистория справлялась со своими обязанностями. Дело отца продолжил сын — Иван Ленский, служивший в канцелярии в должности секретаря.
При епископе Михаиле Миткевиче должность руководителя канцелярии занимал его брат - Иван Миткевич (протоиерей Богоявленского собора). Слаженность в деятельности епископа и основного административного органа - консистории обеспечили устойчивое развитие Иркутской епархии в 70-80-е гг. XVIII в.
С июля 1747г. по февраль 1753г. Иркутская епархия не имела архиерея. Это был сложный период в ее истории. Назначение нового архиерея затянулось. Синод узнал о кончине Иннокентия Неруновича в начале 1748г., тогда же было принято решение о посвящении в сан архиерея и назначении главой епархии архимандрита Иоасафа Хотунцевского, руководившего Камчатской духовной миссией. Из-за трудности пути кандидат узнал об этом только в 1749г. В августе 1750г. архимандрит Иоасаф прибыл в Иркутск. Здесь он деятельно занялся делами управления. Осмотрел место строительства архиерейского дома, изменил состав консистории, дал поручение о возобновлении деятельности духовной школы. В конце октября он отбыл из Иркутска. Несколько месяцев Иоасаф Хотунцевский пробыл в Тобольске, где встречался с митрополитом Антонием Нарожницким и обсуждал церковные дела. В столицу архимандрит Иоасаф прибыл лишь в начале 1752г., но от назначения на иркутскую кафедру отказался. Синод более года выбирал кандидата и только после указа 23 февраля 1753г. назначил иркутским епископом иеромонаха Софрония Кристаллевского.
В период отсутствия в Иркутской епархии архиерея "ведал" делами тобольский митрополит Антоний Нарожницкий. Однако его управление ограничивалось посвящением в духовный сан кандидатов, осуществление церковного суда, выдача благословенных грамот на строительство храмов. Реально делами епархии управляла иркутская консистория. При этом ее управление оказалось эффективным. Исправно велись службы, продолжалась миссионерская деятельность, шло церковное строительство. За исключением вопроса о сборе венечных и лазаретных денег, серьезных упущений не было. Приезд в Иркутск в 1754г. Софрония Кристаллевского восстановил традиционные формы управления и единоначалие в епархии.
Срывы в работе консистории стали происходить в конце XVIII в. Епископ Вениамин Багрянский требовал от своих подчиненных полной самоотдачи и преданности делу. Являясь по характеру человеком деятельным и активным, он порицал устоявшийся неторопливый характер деятельности консистории. Он постоянно требовал активизации работы, особенно по искоренению пороков в среде духовенства. Все недостатки служителей консистории он определял как нерадение к делу. В результате начались кадровые перестановки. С 1794г. они проводились постоянно. Состав консистории менялся ежегодно. Подобная политика породила атмосферу нестабильности, привела к снижению престижа служения в консистории, что сказалась на эффективности ее работы. Секретарь консистории Попов направил в Синод доношение о деятельности епископа, его поддержали и другие ее служители, в частности архимандрит Иакинф Бичурин. Результатом стало создание следственной комиссии, проверявшей положение дел в епархии и деятельность епископа. Данный конфликт между епископом и консисторией стал первым и самым серьезным в истории епархиального управления.
В XVIII в. основными церковно-административными округами на местах стали духовные правления. Их учреждение связано с деятельностью тобольского митрополита Антония Стаховского. В 1722-1724гг. по его приказу в митрополии провели перепись всех церквей и предприняли попытку определить границы приходов. По итогам переписи было подготовлено новое территориальное размежевание. В 1725г. митрополит упразднил десятины и на их основе сформировал новые церковно-административные округа — духовные правления или заказы.
В Восточной Сибири центры духовных правлений находились в Енисейске, Якутске, Киренске, Иркутске и Селенгинске. Во главе духовного правления находился заказчик, назначаемый из настоятелей монастырей или протопопов городских соборов. В дальнейшем их количество увеличилось. Так, в Приенисейскм крае во второй половине XVIII в. было учреждено три заказа: Енисейский, Красноярский и Туруханский.
Архиереи самостоятельно решали вопросы о границах духовных правлений, их количестве и местоположении административных центров. В XVIII в. межевания проводились постоянно. Например, иркутские епископы разделили Забайкалье на Селенгинское и Нерчинское духовные правления, а в конце XVIII в. учредили Верхнеудинское.
Непродолжительное время (1727-1732гг.) существовало Илимское духовное правление. В Илимске имелось несколько церквей и часовен. Одновременно он являлся центром уезда и имел воеводское правление. Однако в XVIII в. город стал утрачивать свои экономические и административные функции, к тому же вокруг него не возникло ни одного монастыря. После "дела илимского протопопа" церковные власти Иркутска упразднили Илимское духовное правление.
Так как между епископом Иннокентием Неруновичем и священником Лукой Афанасьевичем Типушиным существовали дружественные отношения, в 1733г. было учреждено вместо Илимского Илгинское духовное правление, просуществовавшее с 1735 по 1747гг. В ведение нового заказчика передавались церкви по среднему течению р. Ангары и вдоль Московского тракта. Однако уже в 1740-е гг. Илгинский острог оказался в стороне от большинства приходских церквей заказа. Поэтому по решению консистории в 1747г. правление перенесли в с.Барлук.
Епископ Софроний Кристаллевский посчитал статус села недостаточным для центра духовного округа и вновь возвратил его в Илимск. 1776г. епископ Михаил Миткевич произвел очередное изменение границ духовных правлений. Он посчитал необходимым объединить центр уезда и церковного округа. В результате было принято решение о переносе духовного правления из Илимска, утратившего административные функции, в Балаганск 33.
Выбор Балаганска оказался удачным, так как этот город оказался равноудаленным от большинства церквей духовного правления и находился на пересечении сухопутных и водных путей. Даже после того как город утратил административные функции, уступив их Нижнеудинску, он долго оставался центром духовного правления.
В 1798г. в Иркутскую епархию поступил указ Павла I, предписывавший духовным властям перенести центры духовных округов в города и населенные пункты, где располагалась гражданская администрация. Следовательно, центр духовного правления должен был переместиться в Нижнеудинск. Однако пожар, уничтоживший Нижнеудинскую Архангельскую церковь, не позволил этого сделать в XVIII в. Новую каменную церковь в Нижнеудинске построили только в 1800г., после чего состоялась очередная реорганизация в администрации церковного округа.
Постоянные изменения в размещении центра духовного правления привели к отсутствию стабильности и преемственности власти. Ни один из населенных пунктов, в силу различных обстоятельств, не стал в XVIII в. региональным духовным центром среднего Прибайкалья. Пожалуй, только Балаганск к концу XVIII в. приблизился к предъявляемым требованиям. Приходское духовенство города накопило опыт административной работы. Анализ сохранившихся церковных документов (метрических книг, исповедальных росписей и др.) показывает, что именно в Балаганском духовном правлении они велись с особой тщательностью. Управленческие решения и следственные дела носили взвешенный и непредвзятый характер. В тоже время статус Балаганска, как заштатного города, не позволил сохранить за ним в начале XIX в. церковно-административные функции.
Довольно устойчивым было Иркутское духовное правление. Авторитет Иркутска как духовного и административного центра оказался настолько велик, что вопрос о местонахождении заказчика сомнений не вызывал. С момента учреждения духовного правления - 1714г., его главой становился протоиерей Спасской церкви Иркутска, с 1727г. - протоиерей Богоявленского собора, а с 30-х гг. XVIII в. - ключарь-священник Богоявленского собора. Даже в период отсутствия в Иркутске архиерея этот порядок не нарушался.
В то же время нахождение в одном городе центров епархиального и окружного церковного управления приводило к тому, что иркутский заказчик реальных административных полномочий не имел. Духовные лица и церковные старосты обращались непосредственно к епископу или в органы епархиального управления. Об иркутском заказчике вспоминали при сборе метрических книг и исповедальных росписей, необходимости проведения ревизии или при контроле церковных служб.
Иная картина наблюдалась в Киренском духовном правлении. Здесь должность заказчика приобрела особо значимый характер. Его мнение влияло на подбор кандидатов на церковные должности. Он получил право их экзаменовать, прежде чем направлять в Тобольск или Иркутск. Все прошения приходского духовенства первоначально визировал киренский заказчик, и лишь затем они отсылались далее. Заказчик разрешал конфликты и споры. Он постоянно проводил ревизии церковных старост и организовывал выборы. На должность заказчика назначали, как правило, настоятелей или строителей Киренского Троицкого монастыря, а в их отсутствие - священника Киренской Спасской церкви.
В своей деятельности духовенство Киренска в XVII - начале XVIII в. ориентировалось на Тобольск и несколько дистанцировалось от Иркутска. В 1685г. священник Михаил Данилов, используя опыт Тобольска, организовал строительство особого Софийского дома для проезжавшего духовенства 34.
Огромное влияние на выбор центра заказа оказало наличие Киренского Троицкого монастыря, придавшее стабильность церковному управлению. Кроме того, монастырь являлся базой для обучения кандидатов на церковные должности, иногда использовался как место наказания духовенства, а суровая монастырская жизнь служила примером для приходского духовенства. Выбор Киренска центром заказа оказался настолько удачным, что с 1698г. архиереи Тобольска и Иркутска не предприняли ни одной попытки перенести его в другой населенный пункт.
Подобное же устойчивое положение имел Якутск.
Полномочия и обязанности заказчиков регламентировались различными инструкциями и указаниями. От них требовалось "радетельное и неленостное тщание без всякого пристрастия и имяности". Каждый из иркутских епископов определял свои приоритеты в деятельности духовных правлений. От заказчика в XVIII в. власти требовали:
Приходским священникам вменялось в обязанность оказывать помощь заказчику. Прежде всего, это касалось разъездов. При каждой приходской церкви для этого предписывалось содержать подводы и сани и обеспечивать должностных лиц епархии лошадьми для "путешествия от церкви до церкви".
Поездки по духовному правлению являлись наиболее сложной задачей. Для того чтобы объехать и проверить все церкви округа, требовалось не менее полугода. В то же время должность заказчика не освобождала от основных служебных обязанностей при церкви или монастыре. Поэтому на практике заказчики использовали метод выборочного контроля, посещая 2-3 прихода в год.
С 1730-х гг. для оказания помощи заказчику иркутские епископы стали привлекать приходских священников. Из состава священников десяти близлежащих церквей избирался поповский староста (иначе именуемый священник-депутат или десятоначальный священник). После получения утверждения от епископа он должен был оказывать помощь заказчику в исполнении надзорных и фискальных обязанностей. Практика выбора поповских старост в Иркутской епархии была заимствована из административного опыта тобольских архиереев, активно использовавших этот метод управления в конце XVII — начале XVIII вв.
Географический принцип определял механизм взаимодействия поповского старосты и заказчика. Заказчик, как правило, контролировал все церкви, находившиеся недалеко от центра своего духовного округа, а в отдаленных местах эти обязанности исполнял поповский староста. В каждом духовном правлении Прибайкалья в XVIII в. избирали 1-2 десятоначальных священников. Введение этих должностей усилило контрольные функции.
Таким образом, изменения в церковном управлении, произошедшие в XVIII в., привели к разделению территории Восточной Сибири между Тобольской митрополией и Иркутской епархией. Одновременно шло формирование органов епархиального управления и местных церковных округов. Созданная властная вертикаль позволила решить главную задачу - обеспечить поступательное развитие православной церкви в регионе.