ВОЙНА И ПОЛИТИКА: ГОЛЛАНДСКИЙ ОПЫТ АЧЕХСКОЙ ВОЙНЫ (1873-1913)

1.

На протяжении трехсот лет голландцы вели военные действия на Малайском (Индонезийском) архипелаге. Естественно, что формы и методы военных и полицейских операций менялись как в зависимости от характера сопротивления в различных районах Архипелага, так и вследствие изменений колониальной политики в Нидерландской Индии, как именовалась Индонезия той эпохи.

Значительный интерес для колониальной истории Индонезии (и не только для истории этой страны) представляет вопрос о месте военных и политических факторов при выработке политики голландской администрации, их соотношении и превалирования силовых или политических методов при решении проблем, возникавших в ходе утверждения Нидерландов на Архипелаге.

Основой воинских сил колонии была вольнонаемная Королевская армия Нидерландской Индии (КНИЛ), численность которой с 70-х гг. XIX в. по середину 30-х гг. ХХ в. колебалась вокруг 32 тыс. солдат и унтер-офицеров (6,5 тыс. европейцев и более 25 тыс. индонезийцев) и около 1200 офицеров (98-99% - европейцы)¹. Солдаты-индонезийцы вербовались в основном из христиан островов Амбон (Молуккский архипелаг), Сулавеси и Суматра.

В истории Индонезии трудно найти другую колониальную войну, которая бы так повлияла на политику Гааги и Батавии (Джакарты) и методы голландских администраторов и военных на завоеванных территориях, как Ачехская война.

Экспансия Нидерландов во Внешних владениях или Внешних островах, т.е. районах за пределами сердцевины колониальных владений на Архипелаге - островов Ява и Мадура (Внутренние владения), резко усилилась в 70-х годах XIX в. Изменения в методах эксплуатации колонии привели к проникновению капитала других стран в Индонезию, в частности в те районы Архипелага, где голландское господство еще не было установлено. Голландское правительство, опасаясь захвата этих частей Индонезии другими европейскими державами и США, ускорило завоевание оставшихся еще независимыми территорий. Решающую поддержку Нидерландам в этом оказала Англия, предпочитавшая, чтобы Архипелаг принадлежал слабой в военном отношении Голландии.

Султанат Аче на Северной Суматре был последним крупным независимым государством в Индонезии. Ачехская война оказала огромное влияние не только на методы колониальной политики Голландии на Внешних островах, но и на внутриполитическую борьбу и настроения общественности в метрополии. Ачехская война имела также широкий международный резонанс².

Историческая область Индонезии Аче (ныне провинция Республики Индонезии) находится в северной части о-ва Суматры. Аче располагается между 95? и 98? восточной долготы и 2? и 6? северной широты, занимая территорию общей площадью немногим более 53 тыс. кв. км, т.е. примерно в полтора раза больше, чем Нидерланды. Внутренний Аче - гористая страна с многочисленными речными долинами. В среднем внутренние районы Аче располагаются на высоте 800 м над уровнем моря, высота же горных хребтов составляет 1500-2800 м. Особенно гориста южная часть Аче - Гайо и Алас. Прибрежный Аче - низменная область, особенно удобны для земледелия участки по побережью и устьям рек Северного и Восточного Аче. Вдоль ачехского побережья расположен целый ряд удобных заливов и гаваней. Короткие, но полноводные реки стекают с расположенных в центре области гор к побережью, образуя долины, в которых издавна селились жители Аче, и естественные пути с побережья во внутренние районы.

Климат Аче тропический, с характерными для муссонных районов двумя дождливыми сезонами - осенним и весенним. "Сухой" сезон продолжается примерно с июня по сентябрь, максимум осадков выпадает в октябре-ноябре. На побережье часты заболоченные участки с мангровой растительностью; бoльшая же часть Аче покрыта влажно-тропическим лесом.

Аче делился на несколько областей. Важнейшая из них - Великий Аче - была центром султаната. Великий Аче занимал крайнюю северную оконечность Суматры. Главной артерией области была р. Аче, в устье которой находился султанский домен - Далам. Территория Великого Аче делилась на три саги ("угла") - объединения феодальных владений: саги XXV мукимов - на северо-западе, саги XXVI мукимов - на северо-востоке и саги XXII мукимов, занимавший южные, внутренние районы Великого Аче. Южнее Великого Аче находились вассальные владения ачехских султанов. К югу от горных районов во внутренней части острова, находились Гайо, а еще южнее, на границе с Батакландом, - Алас, населенные родственными ачехцам народами.

Основным населением султаната были ачехцы, говорившие на особом языке индонезийской группы. На восточном побережье сильно ощущался малайский элемент, и малайский язык был распространен в Аче, особенно среди знати и духовных лиц.

В период Первой мировой войны, т.е. сейчас же после окончания Ачехской войны, в Аче жило свыше 676 тыс. человек, из них в Великом Аче - несколько более 103 тыс. человек³. Ачехцы делились на оранг борох, или оранг банда (букв. "люди равнины" или "люди города"), - жителей прибрежных столичных районов, и оранг тунонг, или оранг дусун (букв. "люди гор" или "люди деревни"), - горцев. Население прибрежных областей подвергалось влиянию внешнего мира и государственных институтов, тогда как горцы сохраняли патриархальный быт и родовые связи в большей неприкосновенности. Прибрежные и горные жители отличались друг от друга одеждой, говором (горцы говорили на нескольких диалектах, в то время как на побережье язык был более единообразен), украшениями, пищей. Оружие было одинаковым во всех частях Аче: ренчонг - кинжал с одной отточенной стороной, клеванг - короткий меч, капах - дротик и тумбах - копье. Употреблялось и огнестрельное оружие - главным образом кремневые пистолеты и мушкеты⁴. Одинаковым было и жилище. Дом представлял длинную постройку на сваях под двускатной крышей. По центру дома проходил коридор, по сторонам которого располагались комнаты для малых семей (обычно в ачехском доме жила большая семья). Вдоль всего дома снаружи шла открытая галерея. Рядом с домом сооружались кухня и хозяйственные постройки⁵.

Основным занятием ачехцев было земледелие. Главной культурой являлся рис, выращиваемый как на орошаемых, так и на суходольных землях. После сбора урожая на орошаемых полях сажали промежуточные культуры - маис, сахарный тростник, овощи. Главной культурой, выращиваемой на ладангах (суходольных полях), был перец, особенно на побережье, откуда он вывозился европейскими торговцами. На ладангах применялась подсечно-огневая система земледелия. Кроме перца на них выращивались рис, сахарный тростник, лук. Сахарный тростник был третьей по важности культурой после риса и перца. Повсюду в Аче разводили кокосовую и арековую пальму, бананы и фруктовые деревья. Значительную роль в жизни населения прибрежных районов играло рыболовство. Мореходство в XIX в. уже пришло в упадок вследствие конкуренции европейцев, вытеснивших ачехских торговцев. Аче славился ремесленниками: оружейниками, ювелирами, резчиками по камню и дереву. Было развито также ткачество, гончарство и производство плетенных изделий⁶.

В целом хозяйство было натуральным. На внешний рынок из Аче поступал в основном перец, внутренние экономические связи между областями султаната, равно как и специализация районов, были незначительными.

Султанат Аче представлял собой характерное для Индонезии общество прибрежного, или военно-феодального типа. Основной социальной единицей была деревня - кампонг, являвшаяся соседской общиной. Ачехская наследственная знать состояла из территориальных владетелей мукимов и улубалангств - имамов и улубалангов. Власть султана была незначительной и распространялась лишь на домен (Далам) вокруг столицы. Важное место в ачехском обществе занимали люди, связанные с мусульманской религией. Решающую роль среди них играли улама - авторитеты в области доктрины и права. Многие улама были проповедниками тариката - мистического пути к спасению посредством познания истины. Идеи тариката в значительной мере питались эсхатологическими представлениями, характерными для индонезийского ислама⁷.

Голландские колонизаторы начали подготовку к захвату Аче еще до заключения Суматранского договора. В марте 1873г. они развязали войну, использовав в качестве предлога переговоры ачехских представителей в Сингапуре с консулами США и Италии.

В апреле 1873г. сильная голландская экспедиция высадилась поблизости от ачехской столицы⁸. Штурм последней закончился поражением захватчиков, потерявших командующего - генерала Й.Кёхлера и вынужденных покинуть Аче. В течение лета-осени 1873г. голландское командование тщательно разрабатываю план операций. На Яву непрерывно поступали новые подкрепления из Нидерландов. Всего прибыло более девяти тысяч солдат и офицеров, вооруженных новейшим оружием, в том числе 120-мм крупповскими пушками⁹. В декабре 1873г. в Аче высадилась вторая голландская экспедиция. В январе 1874г., преодолев ожесточенное сопротивление ачехцев, голландцы овладели Даламом, и командующий, генерал Ян ван Свитен, объявил о ликвидации султаната. В апреле ван Свитен со значительной частью войск покинул Аче, считая войну выигранной¹⁰.

На первом этапе Ачехской войны, продолжавшемся с марта 1873 по апрель 1874г., характер и особенности сопротивления были сходны с теми, с которыми голландцы сталкивались во время различных экспедиций во Внешних владениях во второй половине XIX в. Руководство войной осуществлялось центральной властью, точнее, владетельными феодалами Великого Аче. Борьба шла за сохранение независимости султаната, и в этот период на второй план отступили разногласия между феодальными группировками и между центральной властью и большинством вассальных княжеств побережья.

Основной формой организации борющихся ачехцев были ополченческие отряды, ядро которых составляли дружины владетельных феодалов.

Единой армии с централизованным управлением в Аче не существовало. Если основной формой военной организации были отряды феодального ополчения, то и тактика ведения войны также мало отличалась от применявшейся в междоусобных войнах XVIII-XIX вв. Ачехцы сосредоточили основные силы на обороне прибрежных укреплений и столицы, пока еще мало прибегая к партизанским действиям.

Религиозные лидеры не играли заметной роли на этом этапе войны, и борьба с голландцами не получила еще идеологического обоснования как война с "неверными", "священная война" (пранг сабил), хотя, вероятно, у некоторых руководителей сопротивления уже начала появляться мысль об этом. Так, один из наиболее известных вождей антиголландской борьбы, Имам Лонгбатский, в 1873г. организовал отряды шахидов (борцов за веру); видимо, в основном эти отряды состояли из учащихся духовных школ¹¹.

Захват голландской армией Далама и блокада ачехского побережья лишили центральную власть материальной базы. Новый султан стал целиком зависеть от владетельных феодалов, продолжающих сопротивление, тогда как прежняя опора султанской власти - феодалы столичного района, лишившись своих владений, очень скоро стали склоняться к соглашению с колонизаторами. Резкое ослабление султанской власти после захвата Далама и смерти султана привело к тому, что на последующих этапах идея объединения вокруг султана перестала играть сколько-нибудь заметную роль, хотя султан и его двор продолжали существовать на протяжении почти всей войны. Голландские колонизаторы в 1873-1874гг. не добились тех результатов, на которые рассчитывали. Война не окончилась с падением столицы султаната, захватчики не смогли привлечь на свою сторону ачехских феодалов и допустили политический просчет, полагая, что ликвидация султаната заставит знать Аче подчиниться.

2.

Время с апреля 1874 до середины 1878г. вошло в историю Ачехской войны как "период выжидания". Покидая Аче, ван Свитен оставил своему преемнику, полковнику Йохану Пелу, инструкции, которые легли в основу так называемого плана ван Свитена.

После эвакуации части голландской армии в апреле 1874г. в Аче осталось около 3500 человек, которые должны были осуществить план ван Свитена - удержать Далам до ожидаемого покорения ачехцев. Основу составляли 22 пехотные роты (из них 10 европейских), объединенные в пять полубатальонов¹². В Аче остались значительная артиллерия - 42 орудия, включая 200-мм тяжелые, а также саперные подразделения. 18 судов должны были обеспечивать поддержку сухопутных сил и осуществлять блокаду ачехского побережья.

Основная часть голландских сил находилась в Кутарадже (Даламе). С востока, юга и запада Кутараджу защищали пехотные подразделения с артиллерией. К северу от Кутараджи голландские посты и укрепления шли вдоль р. Аче до морского побережья¹³.

Следуя плану ван Свитена, голландцы начали создавать укрепленный район с центром в Кутарадже. Одновременно с созданием линии постов, окружавших пункты сосредоточения голландских войск, шла "очистка" местности к северу от Кутараджи.

К маю 1875г. эти мероприятия были в основном закончены. В Кутарадже и ее окрестностях были созданы мощные укрепления, сооруженные по последнему слову тогдашней инженерной мысли, построено несколько оборонительных линий, состоящих из 88 постов, создан порт Олех-лех в устье р. Аче, связавший голландскую армию с Явой и Падангом на Суматре, откуда приходили подкрепления и снаряжение и куда голландцы эвакуировали раненых и больных¹⁴.

Год, прошедший между окончанием второй экспедиции и созданием укрепленного района Кутараджа - Олех-лех, не подтвердил прогнозов ван Свитена. Более того, по мере создания укрепленного района сопротивление не только не ослабевало, но становилось более ожесточенным.

К весне 1875г. обнаружился явный провал плана ван Свитена. Формально план этот был выполнен - созданы линии укреплений вокруг Кутараджи, налажено сообщение между Кутараджей и Олех-лех, голландская армия не предпринимала широких наступательных действий. Дело было за малым: ачехцы не желали выполнять ту роль, которая отводилась им по плану, и не обнаружили за прошедший год ни малейшей склонности к покорности и признанию власти колонизаторов. Ни население, ни знать Аче не хотели сотрудничать с захватчиками, которых окружала стена явного или скрытого (на оккупированной территории) сопротивления.

Таким образом, политическая цель плана ван Свитена не была достигнута. Колониальная администрация не могла утверждать в должности ни глав саги, ни улубалангов и имамов, так как ачехская знать с повинной к захватчикам не являлась. Командующий голландской армией и губернатор Аче (с 1875г. генерал-майор) Пел в письме генерал-губернатору от 30 апреля 1875г. прямо писал: "Я должен признать, что в области политической наши успехи в собственно Аче все еще незначительны. Ни один из видных вождей не покорился и не выразил намерения сделать это"¹⁵.

И с чисто военной точки зрения положение голландских войск в Аче оставляло желать лучшего. В середине 1875г. голландские войска занимали в Аче территорию площадью 30 кв. км, глубина оккупированной области равнялась полуторачасовому пути от морского побережья. Но создать укрепленный район, который находился бы вне сферы досягаемости ачехцев, голландцам не удалось. Ачехцы непрерывно нападали на Кутараджу и ее окрестности, постоянно нарушали коммуникационные линии между Кутараджей и побережьем. Голландская армия натолкнулась в Аче на такое сопротивление, которого ван Свитен не предусмотрел. Губернатор Пел указывал, что голландская армия смогла укрепить свои позиции "после кровопролитных боев". "Было бы ошибочным отрицать, - писал Пел, - что враг сражается с обычным для него упорством, а по тактике и энергии не знает себе равных среди других народов Индийского архипелага"¹⁶. Голландцы несли большие потери как в сражениях с ачехцами, так и вследствие болезней. План ван Свитена относительно уменьшения количества войск в Аче оказался нереальным. Имеющимися силами голландцы едва могли оборонять линии постов и укреплений, для проведения даже небольших наступательных операций необходимо было подвозить подкрепления¹⁷. Новые контингенты прибывали также, чтобы восполнить огромные потери голландцев при создании линий обороны вокруг Кутараджи. Лишь за время после окончания второй экспедиции до конца 1874г., т.е. за восемь месяцев, голландцы потеряли свыше 900 человек убитыми и умершими от болезней и эвакуировали из Аче около двух тысяч раненых и больных¹⁸.

В правящих кругах Нидерландов наблюдалось явное недовольство положением дел в Аче, ибо военные неудачи подрывали международный престиж Голландии и могли неблагоприятно повлиять на "туземцев" Архипелага. Наиболее решительно настроенные либералы в правительстве и парламенте требовали от колониальной администрации в Индонезии действенных мер по "умиротворению" Аче, с самостоятельным существованием которого было покончено, по мнению Гааги и Амстердама, еще зимой 1874г.

В этой обстановке и появился новый план - "программа Пела". Этот план предусматривал расширение оккупированной территории путем создания линии укреплений, проходящей от залива Крунг Раба на западе до залива Крунг Райя на востоке Великого Аче. Пел рассчитывал, что после сооружения линии: "1) враг будет отрезан от моря, а это уменьшит его политические контакты с внешним миром и прекратит его торговлю; 2) возрастет эффективность блокады Аче и 3) появится возможность расширить укрепленный район".

Пел указывал, что проведение наступательных операций заставит ачехских вождей почувствовать силу голландского оружия, поможет консолидации голландских позиций и позволит ввести прямое управление на оккупированной территории¹⁹. При этом Пел не считал возможным вести операции за пределами линии Крунг Раба - Крунг Райя и стоял за "тактику выжидания" после расширения плацдарма в Аче.

"Программа Пела" получила одобрение в Батавии и Гааге, и с лета 1875г. началась подготовка к ее осуществлению.

При анализе этого плана бросается в глаза то обстоятельство, что он, как и предыдущий, делал основную ставку на чисто военные мероприятия. Правда, если ван Свитен в 1874г. полагал, что одного присутствия голландской армии в Аче окажется достаточным, чтобы заставить знать покориться, то Пел в 1875г. понял, что рассчитывать на добровольное признание голландской власти не приходится и потребуются "дополнительные" усилия, чтобы склонить вождей к повиновению. Средством нажима на ачехскую знать было избрано наступление на севере Великого Аче. После боевых действий (декабрь 1875-январь 1877) голландцы создали "линию Пела".

Укрепленный район, где находились ставка губернатора, штаб войск, интендантские и медицинские службы, резервные части, был окружен 47 постами, отделявшими Кутараджу от непокоренного Аче. Основных линий постов было три. Одна из них проходила к югу от р. Аче, отделяя оккупированную территорию от враждебного саги XXII. Вторая линия постов, как и первая, проходя через саги XXV, прикрывала непосредственный доступ к Кутарадже: здесь посты были установлены в ряде важнейших пунктов между первой линией и Кутараджей²⁰. К северу от р. Аче, защищая Кутараджу со стороны саги XXVI, проходила третья линия²¹.

Пост на "линии Пела" являлся своего рода небольшой крепостью, приспособленной для круговой обороны, и представлял комплекс деревянно-земляных укреплений. Двухметровый палисад, на углах которого располагались круглые бастионы, окружал голландские казармы, жилища офицеров, помещения для женщин и носильщиков, склады и т.п. Размеры сторон самых больших из постов составляли 45-50 м. Стройматериалы давали соседние с постом кампонги: казармы и другие внутренние сооружения строились из стволов бамбука и кокосовых пальм, вырубленных поблизости от той же разоренной деревни²². Гарнизон поста обычно состоял из пехотной роты, которой были приданы одно-два орудия. Посты соединялись с Кутараджей гужевыми дорогами, которые прокладывались одновременно с сооружением постов. По этим дорогам совершалось непрерывное патрулирование.

Численность голландских войск в Аче продолжала возрастать. В конце 1876г. здесь находилась 61 пехотная рота, т.е. почти в два раза больше, чем после окончания второй экспедиции. Артиллерия же выросла более чем в два раза: 92 ствола вместо 42²³.

Достигли ли колонизаторы к началу 1877г., т.е. ко времени завершения "программы Пела", своих целей? Формально - да, так как они создали планируемую линию постов и заняли значительную часть саги XXV, изгнав оттуда своих основных противников, которые боролись с ними с весны 1874г. Фактически же "программа Пела", как и предшествующий ей план ван Свитена, не дала голландцам главного - не привела к прекращению сопротивления в Аче.

3.

14 марта 1877г. в Кутараджу прибыл генерал-губернатор Й. В. ван Лансберге. Голландский историк Э.Б.Килстра, говоря о причинах этого визита, замечает: "Война с Аче продолжалась уже четыре года. За это время мы сражались с врагом так, как никогда не делали этого за всю историю наших войн в Индии, с врагом, который упорно защищал каждую пять земли. Несчастья, выпавшие на нашу долю, оказались значительнее, чем мы могли ожидать; наши войска страдали от болезней, население было настроено враждебно, местность была незнакомой и труднодоступной"²⁴.

Как уже говорилось, ни план ван Свитена, ни "программа Пела" не принесли голландцам успеха. Надежды на то, что удастся покончить с Ачехской войной малыми силами и скромными средствами, не сбылись: около 10 тыс. человек насчитывала голландская армия в Аче весной 1877г., а ежемесячные расходы на войну в 1876-1877гг. составляли в среднем 1,5 млн. гульденов²⁵.

Все это заставило генерал-губернатора в ответ на запрос короля посетить Аче, чтобы ознакомиться с положением дел на месте и решить, что предпринимать дальше для окончания затянувшейся войны. Одобрявший "программу Пела", страстно желавший к тому же снискать славу мудрого политика, в чье правление закончилась Ачехская война, ван Лансберге еще раньше пришел к выводу, что действия в Великом Аче в основном завершены и необходимо сосредоточить основные усилия на вассальных княжествах побережья.

Ван Лансберге остался при своем мнении и после посещения Аче. Он стремился убедить себя и других, в первую очередь оппозицию в парламенте, что дела в Аче идут по заранее намеченному и одобренному им плану, что "программа Пела" принесла положительные плоды, что все княжества побережья скоро покорятся, что война в Аче будет завершена в не столь отдаленном будущем. Профессиональный дипломат решил дать наглядный урок солдафонам, ничего не смыслящим в настоящей политике, и в день отъезда, 25 марта, устроил прием для ачехской знати, который, по его мнению, должен был стать переломной вехой в истории Ачехской войны. Генерал-губернатор вопреки очевидным фактам решил, что создание "линии Пела" и постов в ряде прибрежных княжеств означает полное военное решение ачехской проблемы и что теперь требуются лишь меры политического характера. Первой и главной из таких мер должно было стать активное привлечение ачехской знати к сотрудничеству с колонизаторами. Именно с этой целью был организован пышный прием, на котором 16 ачехских владетелей встретились с самим генерал-губернатором. В своей речи перед ними ван Лансберге не только рисовал картины грядущего благоденствия Аче под властью Нидерландов и обещал уважать обычаи и религию ачехцев (в качестве первого шага он торжественно провозгласил, что главная мечеть Аче в ближайшее время будет восстановлена за счет голландской администрации), но и прельщал знать теми выгодами, которые она получит, заняв места в колониальном аппарате управления и получив возможность беспрепятственной торговли²⁶.

Но и это мероприятие колониальной администрации не дало ощутимых результатов: основная масса знати Великого Аче продолжала сопротивление. В соглашение с голландцами вступила лишь знать столичного района и части саги XXV, т.е. оккупированных областей. Наиболее дальновидным военным деятелям в Аче было ясно, что без решительных действий военного характера не удастся заставить ачехскую знать покориться. Именно на этой точке зрения стоял полковник Карел ван дер Хейден, ставший в июле 1877г. губернатором Аче.

Ван дер Хейден вошел в голландскую историографию Ачехской войны как человек, которому удалось бы победоносно завершить ее, если бы этому не помешали политиканы в Гааге и Батавии. Легенда о Ван дер Хейдене - суровом, но справедливом и заботливом отце-командире, талантливом стратеге и человеке, проникшем в душу "туземца", - вошла во все голландские работы об Ачехской войне. Легенда появилась в 80-е годы XIX в., когда подъем освободительного движения в Аче поставил голландских колонизаторов в крайне затруднительное положение, когда правящие круги Нидерландов, не решаясь и не желая верить, что прогнозы политиков и военных относительно перспектив окончания войны в зависимости от покорения ачехской знати оказались ошибочными, стали выдвигать в качестве главной причины неудачи в Аче введение гражданского управления и отход от твердой и беспощадной линии Ван дер Хейдена.

Карел Ван дер Хейден был, безусловно, более видной фигурой, чем его предшественники на посту губернатора Аче. Он был моложе, меньше связан рутинным мышлением, свойственным престарелым и пожилым генералам голландской колониальной армии, не боялся высказывать свое мнение, даже отличное от соображений вышестоящего начальства, за ним стоял опыт не просто колониальных экспедиций на различные острова Индонезии, а именно Ачехской войны (ван дер Хейден в должности командира батальона начал воевать в Аче во время второй экспедиции). Он был, несомненно, очень способным с чисто профессиональной точки зрения, выгодно отличаясь этим от подавляющей массы высшего офицерства голландской колониальной армии, которое не могло понять специфики Ачехской войны и рассматривало ее по канонам европейских или, в лучшем случае, мелких "колониальных" войн на Архипелаге. Вместе с тем Ван дер Хейден (и этим он ничем не выделялся из массы голландского офицерства 70-80-х годов в Аче) не понимал народного характера Ачехской войны, считал, что достаточно разгромить ачехскую знать, вынудить ее к повиновению, как ачехская проблема будет решена. Достичь этой цели он предполагал широким наступлением в Великом Аче, строгой блокадой побережья и карательными экспедициями в непокорные вассальные княжества, режимом террора на оккупированной территории.

Ван дер Хейден был жесток. Это качество отнюдь не выделяло его из массы голландских военных в Индонезии, но действия его в качестве губернатора Аче были продуманно жестокими, жестокость при нем стала едва ли не главным средством воздействия голландской администрации на местное население. Даже благожелательно относящийся к нему современник - П.Броосхоофт отмечает жестокость Ван дер Хейдена, который "заставлял ачехцев неуклонно соблюдать все отданные им приказы и распоряжения" и "не брал назад никаких распоряжений, даже если они были неправильными, чтобы поднять голландский престиж"²⁷. Деятельность Ван дер Хейдена - кульминационный пункт голландской политики в Аче в 70-х гг., программы, предусматривающей решение проблемы главным образом военными средствами. Успехи Ван дер Хейдена как ни парадоксально, предвещали крушение этой программы, ибо следующий этап Ачехской войны обнаружил полную несостоятельность голландской политики в Аче.

"Тактика выжидания" сменилась "тактикой наступления" летом 1878г. До этого времени Ван дер Хейден ограничивался мелкими операциями в приграничной с "линией Пела" зоне и продолжал карательные экспедиции против княжеств побережья. Лишь летом 1878г., когда в результате ачехского наступления на "линию Пела" голландцы стали терпеть поражения, Ван дер Хейдену предоставили возможность организовать крупное наступление в Великом Аче.

На Суматру стали спешно перебрасываться войска. 4 июля прибыл батальон с Явы и полубатальон из Паданга, а через несколько дней - еще два батальона с Явы; в конце июля - начале августа прибыли новые подкрепления из Паданга, а также батарея горной артиллерии и кавалерийский эскадрон²⁸. Ван дер Хейден провел реорганизацию голландской армии в Аче, разделив ее на гарнизонные и полевые (мобильные) батальоны²⁹. В то время как первые должны были охранять укрепленный район, мобильные батальоны предназначались для ведения операций за пределами "линии Пела". До этой реорганизации для карательных экспедиций в княжестве и действий вне линии выделялись части, несущие службу на постах или в Кутарадже. Деление войск на гарнизонные и полевые увеличило подвижность голландской армии.

Наступательные операции в Великом Аче, проводившиеся с необычайной жестокостью, проходили с лета 1878 по осень 1879г.

Осенью 1879г. война в Великом Аче - основном очаге сопротивления - считалась большинством голландских политиков и военных завершенной. Из Кутараджи в Батавию, а оттуда в Гаагу приходили победные реляции, голландского обывателя гипнотизировали перечислением ачехских населенных пунктов, захваченных доблестными воинами, публикацией карт с маршрутами походов, преподносимых в качестве доказательства блистательности военной мысли колониальных стратегов. Особенно радужным положение в Аче стало представляться после опубликования доклада командующего армией Нидерландской Индии генерал-лейтенанта Х.Т.Баумейстера, посетившего Аче в сентябре 1879г. Он писал, оценивая обстановку в Великом Аче: "В целом можно сказать, что положение очень обнадеживающее: в результате операций командующего оно изменилось к лучшему, все говорит за то, что продолжительная война подошла к концу: Не слышно ни одного выстрела, не видно ни одного вооруженного ачехца. Очевидно, ачехский народ понял бесполезность своего длительного сопротивления"³⁰. Баумейстеру вторил генерал-губернатор ван Лансберге, который заверял правительство в окончании Ачехской войны³¹.

Мобильные колонны были расформированы, некоторые части в 1879-1880гг. вернулись на Яву. В мае 1880г. численность голландской армии в Аче сократилась с 10500 (1878г.) до 6500 человек. Голландцы занимали теперь 39 фортов и наблюдательных постов, протянувшихся почти через весь Великий Аче³². Многочисленные патрули непрерывно прочесывали дороги между фортами и постами, беспощадно подавляя действительные или предполагаемые вспышки сопротивления. Внимание голландского командования было направлено на недавно завоеванные саги XXII и XXVI; укрепления "линии Пела" теперь рассматривались как второстепенные, поскольку большинство из них находились в пределах "замиренной" территории.

К весне 1881г. бoльшая часть высшей знати прекратила борьбу с захватчиками. Ван дер Хейден перечисляет около 60 владетелей Великого Аче, сложивших оружие между августом 1879 и мартом 1881г.³³ В октябре 1879г. Ван дер Хейден в присутствии покорившейся знати и населения окрестных деревень заложил первый камень новой главной мечети в Кутарадже. С начала 1880г. началась подготовка к введению в Аче гражданского управления, т.е. к превращению Аче в обычную провинцию голландской колониальной империи в Индонезии.

Упиваясь видимыми успехами в Великом Аче, голландские колонизаторы считали, что в недалеком будущем им удастся подчинить все княжества побережья и принудить к сдаче султанский двор и тех вождей, которые бежали в деревню Кемала во внутренней части княжества Пиди. Поскольку народу в расчетах и планах даже сравнительно дальновидных военных и гражданских администраторов в Аче в 1873-1880гг. никакого места не отводилось, то и продолжение борьбы в 1880-1881гг. в горных районах Великого Аче после покорения улубалангов и имамов трех саги воспринималось колонизаторами как действия отдельных и немногочисленных "бандитских шаек", с которыми можно справиться без новых походов. Сам Ван дер Хейден, хотя и ратовал за сохранение военного режима в Великом Аче, также считал, что "военные действия в крупных масштабах закончены и мы вступаем в период, когда для сохранения порядка и спокойствия на вновь покоренных территориях достаточно непрекращающегося патрулирования, которое будет продолжаться до окончательного умиротворения местного населения"³⁴.

4.

6 апреля 1881г. вступили в свои должности первый гражданский губернатор Аче А.Прюйс ван дер Хувен и командующий голландскими войсками в новой провинции Нидерландской Индии полковник И.Ф.Хаус.

Провинция, именуемая "Аче и вассальные владения", делилась на три округа (афдеелинга): Великий Аче, Северный и Восточный берег Аче, Западный берег. Во главе каждого афдеелинга стоял ассистент-резидент, во главе подокруга (ондерафдеелинга), на которые делились афдеелинги - контролер. Всего в Аче было три ассистент-резидента и десять контролеров.

Ниже находилась местная ачехская администрация: во главе дистриктов (улубалангств) стояли улубаланги, мукимов - имамы, деревень (кампонгов) - старосты. Улубаланги назначалисть генерал-губернатором, имамы утверждались в должности губернатором Аче, старосты назначались ассистент-резидентами. Была создана полицейская служба в составе 225 ачехцев и минангкабау³⁵.

Структура колониального управления Аче была примерно такой же, что и в тех районах Внешних владений, которые находились под более или менее постоянным контролем голландской администрации. Власти оставили без изменений основные социально-политические ячейки ачехского общества - кампонги, мукимы, улубалангства; они сохранили в руках покорившихся феодалов экономическую, политическую и судебную власть над крестьянством. Вместе с тем введение гражданского управления похоронило надежды на восстановление в той или иной форме султаната Аче, ибо султану в установленной с апреля 1881г. системе места не нашлось.

В целях привлечения феодалов гражданская администрация ограничила деятельность военных. Уже 22 мая 1881г., спустя полтора месяца после вступления в должность, Прюйс ван дер Хувен запретил патрулирование. Изданный полковником Хаусом приказ гласил, что "обязанностью комендантов постов является лишь поддержание спокойствия в зоне поста и они не должны заниматься арестами мародеров и грабителей поскольку это относится к компетенции гражданских властей"³⁶. Критикуя систему патрулирования, установленную Ван дер Хейденом, Прюйс ван дер Хувен отмечал, что патрули "приносят в кампонги лишь одно смятение и никогда не находят злоумышленников"³⁷. Он считал патрулирование ненужным и рассчитывал поддерживать "порядок и спокойствие" силами полиции и местных феодалов.

Голландские колонизаторы, полагая, что ачехское крестьянство послушно следует за своими феодалами, шли на различные уступки ачехской знати. Одной из таких уступок и была отмена патрулирования; теперь военные не вмешивались в дела улубалангов и имамов, которые получали широкие права суда и административной власти над подвластным населением. Отмена патрулирования была на руку ачехским патриотам, которые получили некоторую передышку, смогли перегруппировать свои силы, избавившись от постоянного прочесывания дорог и кампонгов голландскими воинскими подразделениями. Но, разумеется, не отмена патрулирования вызвала оживление партизанской борьбы в Аче. Неверным оказался политический расчет колонизаторов на способность ачехской знати удержать массы в повиновении.

Новая голландская администрация стремилась завоевать расположение феодалов и целым рядом других мер. Она поддерживала адат против шариатских норм, прилагала усилия для водворения населения, бежавшего из районов военных действий, на старые места. Губернатор так сформулировал основу своей программы действий: "Только организация может принести мир и порядок. Для этого необходимо вернуть законных вождей на свои места, собственность - законным владельцам; обеспечить вождей должными доходами и надлежащими гарантиями; полностью заменить султанские юрисдикцию и власть нидерландскими"³⁸. Как видно, центральным пунктом программы было привлечение покорившихся феодалов к активному сотрудничеству с колонизаторами.

Голландцам удалось благодаря поддержке феодалов создать довольно эффективный аппарат управления в столичном районе и прилегающей к нему части Великого Аче. Надежным улубалангам давали оружие, которым они вооружали свои отряды, выполнявшие полицейские функции.

Однако включение ачехской знати в систему колониальной администрации и переход большей части правящего слоя Аче на сторону врага дали результаты, обратные тем, на которые рассчитывали творцы голландского политического курса в Аче. Сотрудничество феодалов с колонизаторами, которые не препятствовали улубалангам и имамам грабить население, попавшее под двойной гнет, вызывало антифеодальные настроения ачехского крестьянства. Это в свою очередь усиливало народную антиколониальную борьбу, способствовало тому размаху, который она приняла в 80-х годах XIX в. Симптомы соединения двух потоков движения наблюдались уже в конце 70-х гг., когда стало обнаруживаться предательство значительной части ачехской знати. В начале 80-х гг. антифеодальные настроения проявились еще явственнее.

Ачехский народ не прекратил сопротивление после походов Ван дер Хейдена. В 1880 - первой половине 1881г. рождались новые формы борьбы, складывалось новое руководство, формировалась новая расстановка сил внутри ачехского лагеря. Симптомы нового подъема борьбы начали наблюдаться уже весной 1880г., а в 1881г. во многих районах Великого Аче действовали партизанские отряды. В декабре 1881г. движение возглавил улама Мохаммад Саман, или Теунгку Чик ди Тиро³⁹. Руководство движением перешло к духовенству и деревенской верхушке. В начале 80-х годов XIX в. на волне подъема освободительной борьбы в Великом Аче возникло военно-теократическое государство саманистов. Саман и его приверженцы стремились придать этой борьбе религиозный характер; ачехское движение 80-х гг. обнаружило также социальные мотивы - стремление крестьянской массы к образованию справедливого государства. Опираясь на общенародный подъем, Саман смог создать довольно эффективную политическую и военную организацию, однако результатами воспользовалось меньшинство, занявшее привилегированное положение в государстве Самана, - улама и деревенская верхушка. Наместники и военачальники стали перерождаться во владетельных феодалов. Уравнительные идеи крестьянства были приняты лишь в той мере, в которой они способствовали упрочению военно-теократического режима. Общенациональный подъем использовался духовенством и деревенской верхушкой для ограничения и оттеснения адатной знати прежде всего в своих целях⁴⁰.

Создав свое государство и укрепившись в южной части Великого Аче, саманисты развернули с лета 1882г. широкое наступление на голландские позиции. Они фактически перерезали линии коммуникаций, ведущие к отдаленным постам; они не только нападали на голландские укрепления в покоренных еще при ван Свитене и Пеле районах, но совершали смелые диверсии даже в Кутарадже и Олех-лех⁴¹.

Все попытки колонизаторов остановить ачехское наступление путем организации походов из Кутараджи в наиболее "беспокойные" районы успеха не принесли. В августе 1882г. ачехцы разгромили близ Тунгкупа отряд капитана Беде, который, потеряв около 30 человек, был вынужден отступить. Оценивая результаты этого поражения, голландский автор-современник писал: "Отныне речь шла уже не о "грабителях" и "мародерах", как они именуются в донесении губернатора, а о борьбе с организованными вражескими отрядами"⁴². Осенью 1882г. провалом кончились еще несколько голландских походов против отрядов, действующих в саги XXVI⁴³.

К концу 1882г. ачехцы под руководством Самана и других вождей антиколониального движения сумели взять инициативу в свои руки. Был создан укрепленный район, ставший базой сопротивления. Территории, покоренные при ван дер Хейдене, опять охватила партизанская борьба.

Голландские колонизаторы оказались в затруднительном положении. К началу 1884г. они потеряли контроль почти над всеми оккупированными в результате походов ван дер Хейдена районами. Сопротивление населения Аче стало еще более ожесточенным. Прюйс ван дер Хувен, оценивая обстановку в Аче к концу 1883г. как неблагоприятную, писал: ":повсюду взрывались мосты, дороги стали небезопасны, на побережье обнаружилось брожение"⁴⁴. Многие подчинившиеся в 1879-1880гг. феодалы в обстановке подъема народной войны отходили от колонизаторов и оказывали прямую или скрытую помощь Мохаммаду Саману. Разлетелись в прах надежды нидерландских политиков сократить расходы на Ачехскую войну и уменьшить численность голландских войск на Суматре. Ачехская война поглощала лучшие кадры голландской колониальной армии, которая несла большие потери как в ходе боевых действий, так и вследствие болезней и климатических условий. По сведениям осведомленного голландского публициста, в Аче ежегодно с 1879 по 1882г. отправлялось около 6000 солдат и офицеров голландской колониальной армии, т.е. экспедиционный корпус ежегодно обновлялся на 50-90% в зависимости от численности войск, находившихся в тот или иной год в Аче⁴⁵. Особенно большие потери голландская армия несла от болезней, возникающих вследствие непривычного климата Аче и антисанитарных условий, в которых жила основная масса солдат, особенно "туземных". По данным "Колониальных отчетов" за соответствующие годы, число больных составляло с 1876 по 1885г. ежегодно примерно 4000 чел.⁴⁶

В Гааге упорно не желали понять, что причины новых неудач в Аче объясняются не случайным совпадением обстоятельств, не ошибками того или иного администратора и не злонамеренной деятельностью нескольких авантюристов и злодеев. Вожди либералов, стоявших тогда у власти в Нидерландах, боясь оппозиции внутри страны и международного общественного мнения, уверяли всех (в том числе и самих себя), что стоит заменить того или иного чиновника или военного, как дела в Аче сразу же пойдут на лад и сопротивление исчезнет как дурной сон. Трудно найти в истории Нидерландов параллель той беспомощности, растерянности, нежеланию взглянуть фактам в лицо, которые характеризовали деятельность голландских правящих кругов в отношении Ачехской войны в 1883-1884гг. Никто из голландских министров или генерал-губернаторов не рассматривал Ачехскую войну в тот период как войну народную, и официозная голландская пресса продолжала метать громы и молнии в адрес "злодеев и разбойников", препятствующих окончательному "умиротворению". Слишком боязно было расставаться с иллюзиями, сложившимися в конце 70-х гг., иллюзиями, которыми гипнотизировали общественное мнение дома и за рубежом.

Подъем народной борьбы застал правительство Нидерландов и колониальную администрацию врасплох. Поскольку скрывать тяжелое положение в Аче становилось невозможным, пришлось искать козла отпущения. Им стал Прюйс ван дер Хувен, который явно перехватил через край, посылая успокоительные депеши даже в те дни, когда ачехцы прорывались на окраины Кутараджи и Олех-лех. Губернатор Аче, будучи образцовым колониальным бюрократом, следовал инструкциям даже тогда, когда обнаруживалась их полная непригодность, и вся действительность не значила для него ровным счетом ничего, если события развивались не так, как было предусмотрено вышестоящим начальством. При назначении на должность губернатора его заверили, что Аче покорен и подготовлен к гражданскому управлению, и он последовательно отметал все, что противоречило этому тезису. Донесения, которые он слал в Батавию, всегда соответствовали тому, что думало о положении дел в Аче его начальство. Незадолго до своей отставки в марте 1883г., когда пламенем народной войны был охвачен весь Аче и отряды Мохаммада Самана, Теуку Умара и Нья Хасана атаковали голландские посты по всей территории Великого Аче, Прюйс Ван дер Хувен сообщал в Батавию, что положение дел улучшается⁴⁷. Неумение справиться с ачехской проблемой вызвало претензии разочарованного общественного мнения метрополии к колониальной администрации Индонезии. Нападкам оппозиции и прессы подвергался кабинет министров в особенности министры колоний. За два года (начало 1882 - февраль 1884г.) на посту министра колоний Нидерландов сменилось шесть человек. Недовольство парламента положением дел в Индонезии привело в конечном счете к падению либерального правительства и замене его в марте 1883г. либерально-консервативным кабинетом. Ачехская война и вызванный ею огромный дефицит колониального бюджета Нидерландов непосредственно повлияли на политическую обстановку в Голландии, способствовав консолидации консервативной оппозиции и разброду в рядах правящей либеральной партии.

16-17 июля 1884г. состоялись два закрытых заседания Генеральных штатов (парламента), на которых обсуждалось положение в Аче. По предложению правительства была принята "политика концентрации", означавшая фактически отказ от всех захватов вне старого укрепленного района вокруг Кутараджи. Переход к "политике концентрации" означал признание краха так называемого покорения Аче в результате походов ван дер Хейдена и констатацию того, что инициатива находится в руках ачехцев. 19 августа 1884г. "политика концентрации" была официально введена. Губернатор Лагинг Тобиас подал в отставку и был заменен полковником Деммени, сосредоточившим с конца 1884г. в своих руках должности гражданского и военного губернатора Аче⁴⁸. Голландцы вернулись к системе военного управления.

5.

С лета 1884г. под нажимом ачехцев голландские захватчики были вынуждены перейти к обороне, прекратить наступательные действия и отказаться от оккупации почти всей территории Великого Аче. Фактически переход к обороне совершился раньше, еще в 1882г.; летом же 1884г., объявив о "политике концентрации", колонизаторы признали поражение во внутренних районах Великого Аче и решили спасти ядро своих позиций - Кутараджу и ее окрестности. "Политика концентрации" предусматривала прекращение активных боевых действий, вывод гарнизонов из удаленных от побережья и устья р. Аче пунктов и создание сплошной линии укреплений, отрезающих небольшой район вокруг Кутараджи и Олех-лех от остальной территории Аче.

"Линия концентрации" состояла из 18 фортов и наблюдательных постов, окружавших район Кутараджа - Олех-лех. Укрепления делились на четыре группы в зависимости от численности гарнизона. 6 фортов первой группы имели гарнизоны численностью 150 чел. каждый, 4 форта второй группы - по 75 чел., 5 постов третьей группы - по 50 чел. На каждом посту находились два 120 или 80-миллиметровых орудия и одна мортира. К четвертой группе относились три наблюдательных поста, которые не имели отдельных гарнизонов, а находились в ведении командира ближайшего форта. Кроме того, две роты находились в Олех-лех, резервная рота - в Ламбару и 12 рот - в Кутарадже⁴⁹. Центром укрепленного района оставалась Кутараджа с прикрывавшими ее постами.

Форт на "линии концентрации" представлял четырехугольное укрепление с двумя бастионами на противоположных сторонах, обнесенное палисадом и колючей проволокой. Форты располагались на расстоянии 1-1,5 км один от другого в пределах 3-8 км от Кутараджи. Все населенные пункты внутри "линии концентрации" связывались хорошими грунтовыми дорогами, а 18 июля 1886г. состоялось открытие железной дороги, соединившей крайние западный и восточный форты. Три радиальные ветки проходили от центра укрепленного района к линии фортов и морскому побережью⁵⁰. Все форты и наблюдательные посты были связаны телефоном. В целях предохранения от внезапных нападений вокруг фортов в радиусе 1 км вырубалась и выжигалась вся растительность.

Сооружение "линии концентрации" началось в конце августа 1884г. В ноябре того же года была закончена восточная ее часть, в феврале 1885г. - южная. Полностью "линия концентрации" вступила в строй 11 мая 1885г., а 15 мая губернатор Деммени опубликовал приказ. Отныне расстрелу на месте подлежали все, кто хранил без разрешения холодное или огнестрельное оружие. Расстрел полагался и за появление на территории укрепленного района без пропуска. Статья шестая нового приказа гласила: "Ачехцы, застигнутые вне своих кампонгов (внутри линии. - В.Т.) между 8 вечера и 4 утра, рассматриваются как враги и бандиты и подлежат расстрелу на месте". Специальная статья грозила расстрелом на месте за разрушение мостов, дорог, телеграфных или телефонных линий. Наконец, приказ возрождал принятую при ван дер Хейдене практику коллективного наказания жителей кампонгов. Распоряжение губернатора относилось ко всем ачехцам, без различия пола и возраста⁵¹. Все "неблагонадежные" ачехцы были выселены из соседних с фортами кампонгов. Пройти на территорию, ограниченную "линией концентрации", можно было лишь через специальные пропускные пункты. В случае объявления тревоги передвижение населения на оккупированной территории и допуск внутрь "линии концентрации" немедленно прекращались.

Во время создания "линии концентрации" и в первый год после ее завершения саманисты и вождь сопротивления на Западном берегу Теуку Умар непрерывно атаковали голландские укрепления. Но после того как стало ясно, что, не имея артиллерии, взломать оборону вокруг Кутараджи они не могут, ачехцы сосредоточили основное внимание на княжествах побережья и возобновили операции в Великом Аче лишь в 1887г. И хотя ожесточенные бои на "линии концентрации" не затихали вплоть до 1893г. и ачехцы совершали непрерывные диверсии внутри укрепленного района, их нажим постепенно ослабевал. Этому способствовали и крепость голландской обороны, и усилившиеся разногласия в ачехском лагере, и усталость населения.

После смерти Мохаммада Самана в январе 1891г. возросли разногласия между его сыновьями, вставшими во главе государства саманистов, и другими руководителями, особенно Теуку Умаром. И когда в сентябре 1893г. Теуку Умар перешел на сторону врага, начался период (1893-1896) "войны с ачехцами руками ачехцев". Так называемый Легион Умара оттеснил саманистов во внутренние области Великого Аче, а в захваченных районах голландцы сооружали форты, организовывали патрулирование, вводили режим военного управления⁵².

Но с осени 1895г., когда Теуку Умар прекратил борьбу с саманистами, положение голландских войск за пределами "линии концентрации" резко ухудшилось⁵³. В этих условиях оживилась полемика в Нидерландах и ее колонии по поводу "Ачехского вопроса" и все громче становились голоса, настаивавшие не только на военном, но и на политическом его разрешении.

6.

Предвестником поворота в голландской политике в Аче явился доклад, появившийся в 1892г. Доклад был написан не военным и не деятелем колониальной администрации, а ученым, отправленным в Аче со специальным заданием правительства. Одни знают его как крупнейшего исламоведа и арабиста, другие - как специалиста по религиозным и юридическим проблемам колониальной Индонезии, и лишь меньшинство - как теоретика и практика голландской колониальной политики в Аче. Этим человеком был Кристиан Снук Хюргронье.

Снук Хюргронье - сложная и противоречивая фигура. Один из отцов современного исламоведения и крупный практик-администратор, ученый с мировым именем и колонизатор, предложивший брать заложниками жен и детей партизанских вождей, член многих академий (в том числе и Академии наук СССР) и паломник Абд ал-Гафар, совершивший хадж в Мекку, кабинетный ученый и блестящий публицист - все эти характеристики относятся к одному человеку.

В Лейденском университете, который он окончил в 1880г., Снук Хюргронье специализировался по семитским языкам. В течение года (август 1884 - август 1885г.) Снук Хюргронье находился в Джидде и Мекке. Под именем Абд ал-Гафара он совершил паломничество в священный город мусульман - предприятие, которое до сих пор удается немногим европейцам. Результатом путешествия было появление фундаментальной работы "Мекка", принесшей славу ее автору. Во время пребывания в Аравии Снук Хюргронье познакомился с положением в индонезийской колонии. Это в значительной мере определило выбор правительства Голландии, которое в 1889г. направило Снука Хюргронье в двухгодичную командировку в Индонезию в качестве советника при генерал-губернаторе. Ученый с 1889 по 1891г. изучал ислам на Западной и Центральной Яве, а в 1891г. ему предложили совершить поездку в Аче. Снук Хюргронье принял предложение, и в июле 1891г. в Кутараджу прибыл араб Абд ал-Гафар, который оставался в Аче до февраля 1892г. и с которым ачехцы, естественно, беседовали откровеннее, чем с представителями голландской колониальной администрации. В мае 1892г. появился "Доклад о политико-религиозной обстановке в Аче", первые две части которого вошли в книгу "Ачехцы"⁵⁴.

Научное значение работы трудно переоценить. Но вместе с тем трудно переоценить и ту услугу, которую оказал советник Снук Хюргронье голландскому колониализму. Дело было не только в том, что колонизаторы получили в свое распоряжение превосходные данные, касающиеся страны, которую они завоевывали. Если бы деятельность Снука Хюргронье этим ограничилась, мир получил бы просто еще один великолепный труд этнографо-исторического характера. Доклад же в своем первоначальном виде был в первую очередь руководством к действию. Никто не оказал голландскому колониализму в конце XIX - начале ХХ в. такой услуги, как ученый Снук Хюргронье.

Снук Хюргронье был человеком своего времени и своей среды. Он искренне считал, что колониализм является благом для "отсталых, погрязших в невежестве и усобицах" народов Индонезии. И с этой точки зрения он не грешил против своей совести, когда вырабатывал план удушения сопротивления ачехского народа - план более действенный (и, по его мнению, более человечный), чем все то, что предлагалось его предшественниками и современниками.

План был научным: анализ реальной обстановки не приносился в жертву стремлению угодить сильным мира сего, и автор мало заботился о том, соответствуют ли его выводы взглядам политиков в Нидерландах и бюрократической и военной верхушки в колонии. Снук Хюргронье предлагал взглянуть фактам в лицо и признать Ачехскую войну не сопротивлением знати, а народной войной, в которой против захватчиков выступает подавляющее большинство населения. Он указывал, что руководящую роль в организации сопротивления играют уламы и деревенская верхушка, султан же и его окружение практически участия в борьбе не принимают. Снук Хюргронье предлагал не обращать внимания на бессильную султанскую партию, а сосредоточить внимание на борьбе с уламами и вожаками партизанских отрядов типа Теуку Умара и действовать беспощадно и решительно, стремясь к их физическому уничтожению, не вступать с ними в переговоры и ни на минуту не прекращать военных действий. Адатных вождей - улубалангов и имамов - он рекомендовал всячески привлекать на голландскую сторону посредством различных уступок. Снук Хюргронье считал, что колонизаторы могут с успехом использовать в своих целях оттесненных на второй план и лишенных значительной части доходов адатных вождей, которые сохранили тем не менее определенное влияние на население.

Учитывал он также недовольство крестьянства введением обременительных шариатских норм в государстве Самана и засильем улам и партизанских вождей, многие из которых превращались в типичных феодалов. Согласно плану Снука Хюргронье, голландская администрация должна была изменить политику в отношении массы населения. Необходимо поощрять возвращение жителей к повседневным занятиям, не ожесточать жителей кампонгов насилиями и реквизициями, не налагать огульных штрафов и не проводить повальных экзекуций. В целях лучшего ознакомления с положением дел и увеличения голландского влияния Снук Хюргронье считал необходимым создать информационное бюро при губернаторе Аче из людей, знакомых с языком, нравами и обычаями ачехцев, учредить службу местных советников, ввести инструкции для действующих в Аче чиновников и офицеров, создавать школы для детей местной знати.

Военная часть плана Снука Хюргронье в отличие от всех прошлых голландских программ "умиротворения" Аче была подчинена политическим целям, являвшимся основой плана. Исходя из анализа руководящих сил сопротивления, советник предлагал вначале покончить с антиголландским движением в Великом Аче. Для этого он считал необходимым отказаться от "политики концентрации", занять важнейшие пункты долины р. Аче и поставить в них гарнизоны. Даже в чисто военных вопросах ученый оказался на голову выше профессионалов: именно Снук Хюргронье принадлежит идея создания мобильных колонн, сыгравших решающую роль в покорении Великого Аче. Вслед за Великим Аче должна была наступить очередь княжеств побережья.

Доклад Снука Хюргронье на первых порах не был оценен вершителями колониальной политики Нидерландов. Выводы, перечеркивающие целесообразность долголетней политики, проводимой в Аче, перенос центра тяжести на политические мероприятия - все это вызывало протест в среде колониальной администрации, привыкшей действовать по старинке и к тому же задетой тем, что неспециалист берет на себя смелость давать такие далеко идущие рекомендации. К этому следует добавить традиционную для голландских колониальных чиновников и военных косность мышления и приверженность к следованию проторенным путям и методам.

С 1893г. Снук Хюргронье постоянно подвергал критике идею "покорить Аче руками ачехцов". В письмах генерал-губернатору он советовал отказаться от "политики концентрации" и не доверять Теуку Умару, перешедшему на сторону голландцев⁵⁵.

Когда же весной 1896г. Теуку Умар вернулся в ряды сопротивления и поднял оружие против голландцев, доклад Снука Хюргронье из сомнительного документа начал постепенно превращаться в своего рода руководство к действию. Сам Снук Хюргронье развил кипучую деятельность, стремясь через генерал-губернатора ван дер Вейка провести в жизнь свои идеи относительно Аче. Он побуждал нерешительного ван дер Вейка принять его программу и убедить в этом голландский парламент. Он боролся с недоброжелательно настроенным командующим колониальной армией в Индонезии генералом Феттером, который считал, что главное в Аче, как и в других районах Архипелага - железная рука и количество посланных войск, что страну можно покорить и не читая "ученых докладов". Наконец, он всячески выдвигал подполковника Йохана Бенедикта ван Хэютса, который объявил себя сторонником Снука Хюргронье, готовым полностью следовать его программе.

Хотя Снуку Хюргронье не удалось тогда добиться назначения ван Хэютса на пост губернатора Аче, он уже в 1896г. сумел убедить генерал-губернатора в необходимости изменения тактики, в частности в постепенном отказе от "линии концентрации".

Изменения в настроении колониальных кругов Индонезии нашли довольно яркое отражение в донесении русского консула в Батавии М.М.Бакунина. Бакунин подчеркивал: "Общественное мнение весьма встревожено новейшими событиями в Ачине и предвидит уже не простую экспедицию, а целую кампанию, весьма тяжелую, кровопролитную, продолжительную и притом очень дорогую". "Общественное мнение", о котором идет речь в донесении, - это голландские колониальные круги в Индонезии, которые все больше убеждались в необходимости изменения военно-политической линии в Аче. Сочувственно относясь к этому "общественному мнению", Бакунин указывал "на решимость колониального управления изменить прежнюю непроизводительную тактику полумер и задабривания отдельных туземных шефов и предпринять против Ачина, этой язвы, постоянно открытой и разъедающей колониальные силы и ресурсы, ряд энергичных и решительных действий"⁵⁶.

"Измена Умара" дала значительный перевес сторонникам "решительных мер" в голландских правящих кругах. Постепенное возобладание точки зрения Снука Хюргронье, разумеется, объясняется не самим фактом перехода Теуку Умара в патриотический лагерь: оно было подготовлено всем ходом Ачехской войны и неудачами голландской колониальной политики. Очевидно также, что "измена Умара", вызвавшая такое негодование шовинистически настроенной прессы и общественности Нидерландов, судившей об ачехских делах по материалам этой прессы и официальным заявлениям политических деятелей страны, дала возможность критикам прежней политической и военной линии обрушиться с новыми нападками на нее и в обстановке растерянности, царившей в Гааге после получения сообщений о событиях в Аче, добиваться скорейшего изменения этой линии.

Понимая, что без разгрома хорошо вооруженных, дисциплинированных и знакомых с голландской тактикой отрядов Теуку Умара нечего и думать об "умиротворении" Великого Аче, голландское командование сосредоточило основное внимание на борьбе с Умаром, который использовал передышку в конце 1896 - начале 1897г. для набора новых воинов и активизации действий находившихся под его контролем партизанских отрядов.

С середины 1897 по конец февраля 1898г. голландцы посылали против Теуку Умара одну экспедицию за другой и к лету 1898г. силы антиголландского сопротивления в Великом Аче оказались сильно ослабленными. Вся территория трех саги была оккупирована голландскими войсками, беспощадно боровшимися с партизанским движением, еще сохранившимся в горных районах.

Успехи колонизаторов в 1896-1898гг. в Великом Аче объяснялись целым рядом причин. Им удалось создать в этот период абсолютное численное преимущество над ачехскими силами, не говоря уже о превосходстве в вооружении. Значительную роль сыграло отсутствие согласованности в ачехском лагере. И наконец, успеху голландской армии способствовали изменения в политической линии и военной тактике, начавшиеся именно в этот период. Изменения в области политической выразились прежде всего в более дифференцированном подходе голландской военной и гражданской администрации к различным слоям и категориям ачехского населения. Следуя советам Снука Хюргронье, колонизаторы более активно, чем прежде, стремились наладить хорошие отношения с адатной знатью, привлечь ее на свою сторону. Особое внимание уделялось использованию противоречий улубалангов и имамов с уламами и партизанскими лидерами незнатного происхождения. Умело используя вполне обоснованный страх наследственной знати перед уламами и стремящимися выкроить себе владения руководителями партизанских отрядов - выходцами из деревенской верхушки, голландские власти постепенно добивались если не прямой поддержки, то хотя бы нейтралитета адатных вождей. В случае перехода вчера еще сражавшегося с голландцами вождя на сторону колонизаторов последние немедленно признавали его наследственные права на управление владением и включали его в систему колониальной администрации. Даже с вождями, которые по нескольку раз переходили из одного лагеря в другой, обходились весьма милостиво.

Напротив, саманистов и партизанских лидеров, не говоря уже о сторонниках Теуку Умара, жестоко преследовали и стремились уничтожить физически. В борьбе с уламами голландцы использовали недовольство не только адатных вождей, но и широких слоев населения насильственным введением шариатских норм, запрещением торговли, тяжелыми поборами на "священную войну". Объявляя себя приверженцами адата, поощряя возвращение к повседневным занятиям и развитие торговли, не устанавливая тяжелых налогов, голландские колонизаторы стремились оторвать ачехское крестьянство от религиозных и партизанских лидеров, упрочить авторитет и влияние светской знати.

В начале 1898г. во всех саги Великого Аче было введено гражданское управление. Этот шаг голландской администрации не означал, как в 1881г., что отныне главенствующее место заняли гражданские чиновники. Решающую роль по-прежнему играли военные, но произошло известное упорядочение местной ачехской администрации, были более четко определены права глав дистриктов (улубалангств) и глав низших административных звеньев. Большое значение голландцы придавали введению в дистриктах судов под председательством улубалангов, которые судили по адату, а не по шариату. Поощрялась обработка земли, особенно рисоводство; в 1898г. голландские власти способствовали организации деревенских базаров в Великом Аче. Показательно, что уже в 1898г. ввоз риса, муки и другого продовольствия в Олех-лех уменьшился, а таких товаров, как текстиль и керосин, - увеличился⁵⁷.

Основой отношения голландских колонизаторов к массе ачехского населения оставались, как и в прежние годы, террор и запугивание. Впрочем, и здесь под влиянием Снука Хюргронье произошли перемены. Нет, Снук Хюргронье никогда не советовал прекратить репрессии и политику террора. Он лишь предлагал проводить их не огульно, а дифференцированно. Другими словами, он предлагал прекратить грабежи, поджоги, убийства и насилия в покорившихся деревнях и районах, но не стесняться там, где продолжается сопротивление. Надо сказать, что эта часть советов Снука Хюргронье наиболее плохо усваивалась голландской военщиной в Аче, не привыкшей делать особых различий между "туземцами". "Хороший ачехец - это мертвый ачехец" - таково было убеждение основной массы не отличавшегося склонностью к интеллектуальным упражнениям голландского офицерства, не говоря уже о солдатах, в Аче.

Тем не менее именно в 1896-1898гг., хотя и очень медленно, начала меняться и методика террора на оккупированной территории Великого Аче. В соответствии с прежней практикой голландцы проводили массовые экзекуции, сжигали кампонги во время наступления и карательных экспедиций, голландские солдаты и офицеры убивали, грабили, насиловали. По-прежнему колонизаторы использовали такое средство, как наложение коллективных штрафов на деревни, мукимы и целые улубалангства⁵⁸. Но репрессии и экзекуции приняли теперь более организованный характер. Командование начало обуздывать действия солдат на "умиротворенных" территориях. Инструкция от 28 июня 1896г. провозглашала, что одна из целей "активных действий вне линии концентрации должна состоять в :поддержке населения, признавшего свои заблуждения, и обеспечении его мирной жизни"⁵⁹.

Одновременно был взят курс на беспощадное уничтожение всех, кто оказывал сопротивление. "Ачехцы должны почувствовать на себе нашу железную руку" - такова была официальная установка. Именно в этот период стали широко практиковаться расстрелы заложников, аресты и убийства родственников (включая детей) партизанских вождей. Особое внимание уделялось уничтожению активных деятелей сопротивления. В инструкции генерал-губернатора ван дер Вейка губернатору Аче ван Флиту (осень 1896г.) говорилось: "Ачехцы, схваченные с оружием в руках, а также предводители банд и их приверженцы не должны освобождаться ни при каких обстоятельствах"⁶⁰. Это означало, как правило, расстрел на месте значительной части пленных. Не удивительно, что цифры ачехских потерь в этот период, приводимые в голландских отчетах, велики по сравнению с прошлыми годами. Дело было не только в масштабах операций: в значительной мере это объяснялось расстрелами пленных и казнями заложников. Колониальная администрация не только подтвердила прежние правила о ношении оружия ачехцами, но и сделала их более строгими. В своем окончательном виде эти правила были суммированы в инструкции ван Флиту следующим образом: "Пока в Великом Аче продолжается война, туземцам абсолютно запрещено ношение оружия"⁶¹. Это относилось ко всем ачехцам, включая даже улубалангов, перешедших на сторону колонизаторов.

На протяжении 1897-1898гг. в Великом Аче была проведена регистрация населения. Жители переписывались и были обязаны проживать в своих деревнях; путешествовать по Аче было разрешено лишь при наличии пропуска, подписанного голландскими властями. Двери домов должны были постоянно держаться открытыми, с тем чтобы жандармы в любое время дня и ночи могли войти в дом и убедиться, что там не скрываются партизаны. Выход из домов ночью был запрещен, и в нарушавших это правило жандармы и солдаты стреляли без предупреждения. Лишь внутри "линии концентрации" начали разрешать ачехцам находиться вне своих домов и в ночное время, поскольку эти районы к концу 90-х гг. были уже основательно "замирены"⁶².

Таким образом, голландская политика в отношении населения оккупированного Великого Аче характеризовалась усилением террора в продолжавших сопротивление и некоторым ослаблением репрессий в "умиротворенных" областях и деревнях. Это в сочетании с активным привлечением на свою сторону адатных вождей способствовало покорению Великого Аче.

Этим успехам способствовали и изменения в области военной тактики. Постепенно голландская армия в Аче стала не только выходить за пределы "линии концентрации" (это случалось и раньше), но и создавать постоянные гарнизоны на оккупированных территориях вне укрепленных линий. Правда, голландские генералы с трудом отходили от полюбившейся им тактики создания постов и блокгаузов. Во всех инструкциях ачехским губернаторам в 1896г. подчеркивалось, что "линия концентрации остается основой наших позиций в Великом Аче", и действия за линией все еще рассматривались как дополняющие основную задачу всемерного укрепления главного района сосредоточения голландских войск. Недаром первоочередную задачу войск вне линии видели в том, чтобы "воспрепятствовать врагу строить укрепления вблизи наших постов"⁶³.

Вместе с тем уже с лета 1896г. под непосредственным влиянием Снука Хюргронье был взят курс на создание мобильных колонн. Мобильные колонны представляли временные крупные соединения, задача которых состояла в "умиротворении" определенной территории Великого Аче. Такие колонны создавались и раньше, например во время походов Пела и ван дер Хейдена в 70-х гг. Снук Хюргронье предложил превратить эти колонны в долгосрочно действующие в определенном районе Великого Аче соединения, которые не следует уводить в Кутараджу после окончания операций. В ходе боев в Великом Аче в 1896г. были созданы три мобильные колонны с постоянными штаб-квартирами. Это позволило сделать более гибким управление голландскими частями в Великом Аче, придать бoльшую самостоятельность командирам мобильных колонн - очень важный момент в борьбе с партизанскими отрядами, а также обеспечить постоянную оккупацию значительной части территории. Штаб-квартиры колонн были связаны железной дорогой с "линией концентрации".

Помимо трех центров мобильных колонн голландское командование стало создавать укрепленные лагеря и посты в наиболее тревожных, с его точки зрения, районах⁶⁴. В лагерях и на постах размещались отдельные подразделения мобильных колонн, с тем чтобы вести борьбу с партизанами, проводить регистрацию населения и т.п. Постепенно колонизаторы тянули железную дорогу и к этим пунктам. Таким образом, в отличие от прежних операций упор был сделан не столько на кратковременный эффект появления превосходящих сил, которые более или менее легко разбивали ачехцев в открытом бою, сколько на постепенное вытеснение партизанских отрядов и действенную оккупацию отдельных пунктов.

Мобильные колонны находились в постоянном движении. В инструкции ван Флиту (осень 1896г.) особо подчеркивалась необходимость активных действий колонн, ночных походов, налаживания разведывательной службы⁶⁵. Непрерывное патрулирование велось не только вблизи постов и других укреплений, но и в районах, которые ранее находились вне сферы деятельности голландских войск. Патрулирование совершалось и по жестко определенным маршрутам, как это было раньше, и по выбранным командиром мобильной колонны на тот или иной отрезок времени направлениям. Это создавало момент внезапности в действиях мобильных колонн, помогало заставать врасплох партизанские отряды, захватывать руководителей сопротивления и т.д. Разукрупненность сил, самостоятельность действий командиров подразделений, увеличение числа патрулей, постов, постоянных и временных лагерей, ведение действий в ночное время - все это усиливало эффективность голландских операций в Великом Аче. Постепенно голландское командование привыкло к мысли, что в Аче ведется партизанская война, тактику которой не преподавали в военной академии в Бреда.

Одним из самых существенных свидетельств тактических изменений была организация контргерильи. Хотя первые планы создания подразделений, действующих партизанскими методами, появились еще в 70-е годы, организована контргерилья была лишь почти через 20 лет после начала войны. Части контргерильи голландской армии в Аче выросли из полицейских формирований и сохранили в значительной мере первоначальный полицейский характер до самого конца, ибо жандармский корпус в Аче в годы расцвета своей деятельности выполнял функции частей контргерильи, а также официальной и тайной полиции.

Идея создания полицейских сил, которые должны действовать на оккупированной территории Аче, возникла в умах голландской администрации, как и мысль о контргерилье, в 70-е гг. Но полиция из ачехцев и минангкабау оказалась не в состоянии эффективно поддерживать "спокойствие и порядок" даже в непосредственной близости от Кутараджи. С особой очевидностью слабость местной полиции сказалась в 80-е гг., когда началось генеральное наступление ачехских патриотов на голландскую "линию концентрации", сопровождавшееся непрерывными диверсиями на оккупированной врагом территории. В обстановке национального подъема полицейские-ачехцы оказывались ненадежными, оружие, переданное им колонизаторами, часто попадало в руки борцов за независимость, а сами полицейские - из патриотических побуждений, религиозного рвения или боязни мести со стороны саманистов и умаровцев - нередко помогали патриотам.

В этих условиях осенью 1889г. губернатор Ван Тейн создал два "подвижных охранных отряда", явившихся предшественниками жандармерии, а 2 апреля 1890г. появилось постановление "Об организации жандармского корпуса для несения полицейской службы внутри линии концентрации в Великом Аче". В постановлении говорилось: "Основными задачами, возлагаемыми на жандармерию, является обеспечение спокойствия в ночное время внутри линии концентрации, охрана инженерных сооружений, особенно железной дороги и мостов, а также телефонных линий"⁶⁶. Первоначально в состав корпуса, который имел временный характер (срок действия постановления был ограничен декабрем 1891 г.), входили 12 бригад по 18 человек в каждой. Четыре бригады составляли отделение во главе с лейтенантом, командиром корпуса был капитан.

Жандармы набирались из наиболее дисциплинированных и жестоких солдат, обладающих личной храбростью и физической выносливостью. Особое внимание было обращено на обучение их приемам рукопашного боя: ачехцы имели абсолютный перевес над врагом в рукопашных схватках, и голландцы боялись их нападения с клевангами гораздо больше, чем ружейного или даже артиллерийского огня. С этой целью жандармы были вооружены клевангами и крисами, а также кавалерийскими карабинами вместо пехотных ружей. Бригады постоянно совершали ночные переходы - таким путем голландское командование создавало подразделения, которые не боялись бы ночного времени. Рядовые жандармы и капралы набирались из солдат-индонезийцев: голландское командование справедливо полагало, что привычные к тропическому климату жители Амбона и Явы, к тому же умеющие владеть крисом, окажутся более пригодными для жандармской службы, чем солдаты-европейцы.

Очень скоро жандармы получили в Аче печальную известность. Они наводили ужас на деревни, поблизости от которых были замечены вооруженные ачехцы. После очередного набега жандармов за ними обычно оставались сожженная деревня и валяющиеся вблизи разрушенных домов трупы. Жандармерия не просто проводила экзекуции - она стремилась унизить ачехцев, внушить им чувство страха и собственной беспомощности; жандармам мало было убить человека, они хотели еще сломить его перед смертью. Ночью они окружали деревню, заподозренную в укрывательстве партизан или в сочувствии к последним, и, не заходя в дома, спрашивали, есть ли мужчины. Утром жандармы врывались в деревню, выгоняли мужчин из помеченных крестиками жилищ, заставляли их стать на колени и рубили головы. Иногда жандармы заставляли обреченных на смерть людей взбираться на кокосовые пальмы, а затем устраивали стрельбу по цели, состязаясь в меткости⁶⁷. Ночное ожидание неизбежной смерти в обреченной деревне должно было, по мысли офицеров жандармерии, парализовать волю ачехцев к сопротивлению и послужить уроком для оставшихся в живых.

Жандармерия приобрела довольно значительный опыт борьбы и с вооруженными партизанами, приучалась вступать в ночные стычки, устраивать засады, и слова главы жандармов капитана Ноттена ("Можно сказать, что наблюдается успех наших внезапных действий и мы действуем ночью точно так же, как днем, заставляя вражеские банды обращать внимание на наши засады") не являлись пустым хвастовством⁶⁸.

С конца 1895г. новый командир жандармов, капитан Граафланд, взял курс на действия корпуса вне "линии концентрации", используя опыт, накопленный в полицейских и боевых операциях прошедших лет, т.е. поставил задачу превращения жандармерии в части контргерильи. После событий весны 1896г., когда в обстановке растерянности и прямой паники в голландском лагере наиболее боеспособными частями оказались жандармские, последние стали принимать участие в действиях вне линии именно в качестве контргерильи. Жандармы участвовали в боях 1896-1897гг. во всех саги Великого Аче. Особенно активно действовали жандармские подразделения там, где их противником был Теуку Умар и где велась тяжелая и изнурительная "малая" партизанская война.

Уже в это время одной из основных задач жандармерии стали захваты и убийства вождей сопротивления. Другой важной функцией жандармерии стало несение патрульной и полицейской службы на вновь захваченных голландцами территориях; идея использовать жандармерию для несения патрульной службы в отдаленных районах Великого Аче принадлежала Снуку Хюргронье⁶⁹. Отражением возросшей роли жандармерии стало увеличение численности корпуса, в котором по приказу от 16 декабря 1897г. насчитывалось почти 500 человек⁷⁰.

7.

Последний этап Ачехской войны, охватывающий 1896-1913гг., характеризуется постепенным спадом и конечным поражением движения. Он совпал с переходом Голландии в решительное наступление на Внешних островах. В 1898г. К. Снук Хюргронье был назначен специальным советником при губернаторе Аче - ван Хэютсе. Покончив с государством саманистов в Великом Аче, голландцы обрушились на область Пиди на Северном берегу, где сосредоточились основные силы сопротивления во главе с Теуку Умаром. Голландцы разгромили отряды Умара, и осенью 1898г. основная масса знати Пиди прекратила сопротивление. В феврале 1899г. жандармы из засады убили Теуку Умара. В 1899-1903гг. голландцы подавили сопротивление в княжествах Северного и Восточного берега, и в 1903г. султан Мохаммад Дауд сдался ван Хэютсу.

Сопротивление борцов за независимость Аче продолжалось еще целое десятилетие - с 1903 по 1913г. В 1904г. в результате кровавого похода будущего губернатора Аче ван Даалена были завоеваны Гайо и Алас - внутренние районы Аче. В 1905г. жандармам удалось выследить и захватить Чут Нья Дин, жену Теуку Умара, которая предводительствовала партизанским отрядом на Западном берегу. Наиболее ожесточенный характер имело сопротивление последних опорных пунктов и партизанских отрядов на Северном и Восточном берегу, где действовали сыновья и внуки Самана. Жандармам только в 1910-1911гг. удалось выследить и убить партизанских лидеров из семьи Самана. Последние партизанские вожди в Восточном Аче погибли в 1913г., после чего организованное сопротивление прекратилось⁷¹.

Голландская колониальная политика в Аче после 1898г. характеризовалась опорой на адатную знать, беспощадной борьбой с саманистами и другими лидерами сопротивления, некоторым сокращением репрессий с целью привлечь население, установлением системы жестокого полицейского режима, становым хребтом которой стала жандармерия.

Было бы неправильно представлять, что изменения политики в Аче после 1898г., связанные с именем Снука Хюргронье, затронули какие-либо существенные принципы самого военного колониального режима. Все мероприятия, предложенные и проводимые Снуком Хюргронье, были направлены лишь на устранение наиболее вопиющих крайностей этого режима, делавших последний ненавистным и неприемлемым для ачехцев. Но даже такая политика встречала сопротивление в среде колониальной администрации и военных в Аче, и ее окончательное внедрение затянулось на годы. Зигзаги голландской политики в Аче в начале ХХ в. связаны не просто с соперничеством колониальных деятелей, стремившихся провести в жизнь свои личные идеи, или с борьбой гуманных администраторов-новаторов с твердолобыми офицерами-консерваторами. Эти колебания отражали характер и противоречия голландской колониальной политики.

В феврале 1903г. Снук Хюргронье покинул Аче, с тем чтобы никогда больше туда не возвращаться. Эпоха "дуумвирата" закончилась. Губернатор ван Хэютс поставил перед своим начальством вопрос с солдатской прямотой: или он, ван Хэютс, умиротворитель Аче, или Снук Хюргронье, с его сомнительными идеями. Генерал-губернатор Розебоом и министр колоний Иденбюрх размышляли недолго. Правящим кругам Голландии вообще больше импонировала точка зрения "практика" ван Хэютса на ачехскую проблему, чем размышления Снука Хюргронье по этому поводу.

Сущность же разногласий между губернатором и советником сводилась к следующему. Снук Хюргронье считал, что необходимо четко разделять "период покорения", который не должен продолжаться более двух лет, и "период умиротворения", который растянется на значительно более продолжительный срок⁷². Полагая, что с "периодом покорения" покончено и Аче вступил в фазу "умиротворения", он в соответствии с этим предлагал перенести центр тяжести колониальной политики в политическую сферу и не форсировать события, действуя обдуманно и постепенно.

Генерал ван Хэютс, напротив, полагал, что с сопротивлением в Аче покончено и нет необходимости в особых церемониях по отношению к ачехцам. Если раньше, заискивая перед Снуком Хюргронье, он представлял себя сторонником "гуманных" методов, то теперь "покоритель Аче" считал, что не нуждается более в советах ученого. Генерал склонялся к применению и в "период умиротворения" тех "жестких" методов, которые Снук Хюргронье считал приемлемыми лишь в "период покорения". Началось внедрение голландских фирм в экономику Аче. Табачные компании арендовали землю в саги XXVI; фирма "Нолте и Хаас" заключила соглашение о вырубке леса; в 1902-1903гг. началась разведка нефти на Восточном берегу; в Кутарадже открылись отделения различных торговых домов⁷³. Генерал не жалел средств на европеизацию жизни в Кутарадже: строил новый губернаторский дом, отель, ввозили лошадей из Австралии для устройства бегов. Все это вызывало резкую критику со стороны Снука Хюргронье. Разрыву способствовала полная нетерпимость ван Хэютса к своим оппонентам; кроме того, самолюбивый генерал полагал, что достаточно делить лавры победителя со штатским Снуком Хюргронье.

Окончательный разрыв наступил в декабре 1902 - январе 1903г., когда Снук Хюргронье выступил против заигрываний ван Хэютса с султаном, справедливо, как показали дальнейшие события, полагая, что капитуляция Мохаммада Дауда ни к каким существенным изменениям в войне не приведет. В результате в феврале 1903г. Снук Хюргронье покинул Аче, а ван Хэютс смог без помехи приступить к проведению в жизнь своих планов окончательного "умиротворения" Аче железной рукой.

С 1903г. ван Хэютс взял курс на жестокое подавление сопротивления ачехского народа, главным образом путем военных мероприятий, отказавшись от многих положений программы Снука Хюргронье. Именно на конец его правления приходится печально знаменитый поход ван Даалена в Гайо и Алас, по жестокости оставивший позади все прежние голландские экспедиции в Аче. Эта линия продолжалась и при его преемниках - ван дер Вейке и ван Даалене (1904-1908). Сам ван Хэютс, ставший в июле 1904г. генерал-губернатором Нидерландской Индии, продолжал оставаться главным вдохновителем этой политики, перенося ее к тому же на другие районы Внешних владений. В 1908г. Снук Хюргронье в статье "Аче" писал, что главной причиной нового подъема антиголландской борьбы в 1904-1908гг. было продолжение политики репрессий, которая так и не сменилась "политикой умиротворения": "Непрерывные передвижения войск по всей стране, производимые в течение длительного времени, возбуждают всеобщее чувство беспокойства, непрестанные обыски домов усиливают недовольство и дают фанатикам возможность его использовать". На население ложилась тяжелая транспортная повинность; особую непопулярность снискала дорожная повинность. Далее Снук Хюргронье критиковал методы регистрации населения и паспортного контроля, а также порядок наложения штрафов. Он замечал, что в таких условиях любой офицер или унтер чувствует себя маленьким деспотом, а "отсюда естественно проистекают официально признаваемые случаи жестокости, грубости, необдуманного поведения"⁷⁴.

Казалось, что повторяется картина, имевшая место после походов ван дер Хейдена, когда жестокости, чинимые захватчиками, вызвали всенародный отпор. Но этого не случилось. Во-первых, ачехское сопротивление было уже ослаблено и вспышка 1904-1908гг. не охватила всей страны и не привела к возрождению массового движения. Во-вторых, голландские колонизаторы, испугавшись, резко изменили свою политику в Аче, вернувшись к рекомендациям Снука Хюргронье.

Осенью 1907г. в голландской газете "Афондпост" появилась под псевдонимом Веккер (Будитель) серия статей жандармского офицера В.А. ван Оорсхота, объединенных общим заглавием "Как цивилизованные Нидерланды принесли в 20 веке мир и порядок в Аче".

Статьи Веккера произвели в Нидерландах впечатление разорвавшейся бомбы. Общественность узнала о кровавых злодеяниях военщины, о которых доходили лишь отрывочные слухи, неизменно заглушаемые фанфарами и барабанным боем в честь великого "умиротворителя" генерал-губернатора ван Хэютса и его верного последователя - губернатора Аче ван Даалена. Веккер сорвал завесу, которой прикрывалась "пацификация" Аче, обнаружив сущность последней как системы зверств и насилий. Веккер обвинил в превращении пацификации в систему зверств губернатора ван Даалена, по имени которого назвал ее "вандаализмом"⁷⁵.

Разоблачения Веккера вызвали дебаты по ачехскому вопросу в голландском парламенте. С критикой политики в Аче выступили представители различных политических партий Нидерландов, как правящих, так и оппозиционных. Скандал, вызванный опубликованием статей Веккера, был столь велик, что парламент единодушно выступил за изменение методов, применяемых в Аче.

Еще бoльшую бурю, чем в правительственных кругах, вызвали статьи Веккера в среде голландской и индонезийской общественности. Если в парламентских речах старались представить "эксцессы" в Аче как результат излишнего рвения губернатора ван Даалена, то авторы статей и брошюр, появившихся в это время, шли дальше и связывали действия ван Даалена с общим характером голландской колониальной политики. То направление в критике "вандаализма", которое ближе всего стояло к правительственной позиции, было представлено в голландской прессе статьей К. Снука Хюргронье "Аче", напечатанной в "Ниювс Курант" в 1908г. Снук Хюргронье считал положение, создавшееся в Аче, результатом отступления Ван Хэютса от программы, выработанной в 1898г. Он возлагал главную ответственность на ван Хэютса, действовавшего в бытность губернатором теми же методами, которые использовал учившийся у него преемник. В конечном счете Снук Хюргронье переносил вопрос в область личной ответственности губернатора или генерал-губернатора, продолжая ратовать за "политику умиротворения", но проводимую более мягкими и умеренными методами. Не преминул Снук Хюргронье свести счеты с ван Хэютсом, противопоставив его самостоятельную политику политике, проводимой во времена "дуумвирата". Однако, критикуя такие методы, как непрерывное патрулирование, регистрация и паспортный контроль, захват в заложники женщин и детей, профессор Снук Хюргронье забывал, что советник Снук Хюргронье явился инициатором применения некоторых из этих методов и введения в систему других и что на нем также лежит вина за злодеяния военщины в Аче.

Генерал-губернатор ван Хэютс вначале взял ван Даалена под свою защиту и в письме министру колоний Д.Фоку от 17 октября 1907г. требовал оградить новоиспеченного генерала от "газетных нападок"⁷⁶. После жарких дебатов в голландском парламенте было принято решение, прошедшее голосами правительственного большинства, провести в Аче "беспристрастное расследование", поручив его комиссии во главе с ван Хэютсом. Комиссия прибыла в Аче 25 ноября 1907г. и находилась там в течение месяца.

"Двуликий Янус", как назвал его один из голландских исследователей, ван Хэютс разыграл в Аче целую комедию. Почти месяц путешествовал он по Аче. Повсюду он широко открывал глаза, знакомясь со слишком суровыми мерами ван Даалена, и всем видом и "случайными" репликами демонстрировал свою глубокую скорбь по поводу отступлений заслуженного, но, увы, недальновидного генерала от его, ван Хэютса, инструкций. Он ободрял обиженных улубалангов, освобождал заложников, с восторгом биографы "героя" рассказывали, как Ван Хэютс накормил несчастного ачехского мальчика, отец которого, видимо, несправедливо был казнен, и даже дал ему 25 гульденов.

24 декабря 1907г. вернувшийся в Кутараджу ван Хэютс направил губернатору ван Даалену письмо, в котором возлагал на него ответственность за отступление от принципов выработанной ван Хэютсом политики в Аче и предлагал немедленно предпринять следующие меры: 1) прекратить аресты вождей и членов их семей за ношение огнестрельного оружия; освободить всех вождей, арестованных за нарушение этого правила; 2) прекратить аресты вождей, их жен и детей, а также их изгнание с политическими целями; 3) прекратить вычеты из жалованья князей во владениях; 4) ослабить контроль за торговлей князей побережья; 5) уменьшить размеры дорожной повинности; 6) отменить немотивированные штрафы; 7) ослабить строгость правил ношения оружия для вождей; 8) разрешить вождям иметь вооруженную охрану; 9) не вести судебных разбирательств без ачехских писцов; 10) ограничить вмешательство лагерных комендантов в дела управления. Своей властью генерал-губернатор немедленно освободил ряд интернированных в Кутарадже вождей⁷⁷.

Через три дня ван Даален вручил ван Хэютсу просьбу об отставке, а 10 июля в Аче прибыл новый губернатор - Х.Н.А. Сварт, ранее служивший в Аче в жандармских частях. Ван Даален был сделан козлом отпущения. Инструкция от 24 декабря 1907г. существенно изменяла голландскую политику в Аче, хотя была облачена в форму возвращения к прежним методам, якобы проводившимся ван Хэютсом в последние годы его губернаторства. Даже в рядах правящих партий лицемерие ван Хэютса и его покровителей вызвало чувство протеста.

Декабрьская инструкция делала упор на всемерное привлечение к сотрудничеству с колонизаторами адатных вождей и на устранение наиболее задевающих последних мероприятий. Вместе с тем колонизаторы были вынуждены идти на уступки и массе ачехского населения - этим объясняется облегчение ненавистной для народа повинности по сооружению дорог.

Ставший губернатором осторожный и неглупый Сварт понимал, что сохранение прежних методов просто-напросто невозможно. Продолжая линию на неустанное преследование и физическое уничтожение партизан, Сварт вместе с тем стремился не ожесточать ачехцев сверх меры. Изменившуюся политику колонизаторов характеризует, например, приказ Сварта командирам патрульных колонн от 26 февраля 1912г. В разделе "Обращение с населением" говорилось: "Необходимо гуманно относиться к населению и оказывать ему помощь против банд и их предводителей. Там, где этого потребуют обстоятельства, следует проводить обыски для нахождения огнестрельного оружия. К вождям следует относиться с почтением, насильственная вербовка проводников и лазутчиков запрещается. Следует охранять от разрушения и порчи все молитвенные дома и жилища и только в случае крайней необходимости входить в них ночью. Места убежища врага необходимо полностью разрушить и уничтожить. Следует сохранять жизнь пленным, по возможности щадить в боях женщин и детей. Не следует рассматривать невооруженных как врагов. Пленные женщины и дети поступают в распоряжение советника или улубаланга"⁷⁸.

Постепенно колонизаторы приступили к замене старых улубалангов и имамов их сыновьями, которые воспитывались в школах, открытых голландцами. Как и в других районах Индонезии, в Аче голландская администрация начала создавать "туземные школы". В 1908г. в Аче действовала 21 мужская школа, а в 1913г. - уже 151 мужская и шесть женских школ с числом учащихся около семи тысяч человек⁷⁹. На тысячу жителей в Аче приходилось примерно столько же учащихся, как на "освоенных" Яве и Мадуре. Это объяснялось отнюдь не заботой голландских администраторов о распространении образования в Аче. Колонизаторам нужны были более или менее грамотные, а главное, воспитанные в голландской школе адатные вожди. С начала ХХ в. они поощряли улубалангов отдавать своих детей в школы и прямо вынуждали их к этому. Показательно, что число школ в Аче резко возросло с 1908 по 1913г., после чего темпы развития просвещения значительно замедлились, поскольку дети адатной знати в основном оказались уже вовлеченными в систему голландского колониального образования.

Было прекращено массовое истребление ачехского населения; если с 1901 по 1907г. (включительно), по голландским данным, было убито около 18400 ачехцев (совершенно очевидно, что львиная доля приходится на мирное население, включая женщин и детей, - ведь масштабы сопротивления уменьшились по сравнению с концом XIX в.), то в 1908-1914гг. число убитых ачехцев составляло "всего" 3320 человек⁸⁰.

Изменение политики в Аче оказало огромное и в определенной мере даже решающее влияние на характер и методы политики Нидерландов во Внешних владениях.

Ход Ачехской войны, политический и военный опыт, накопленный голландской администрацией и армией в Аче, сказались в первую очередь на том направлении голландской колониальной политики, которое было связано с экспансией во Внешние владения.

Разгром ачехского сопротивления позволил голландским властям высвободить значительные военные силы, которые были брошены на захват независимых или полузависимых областей Архипелага. Инициатором и непосредственными исполнителями "активной политики" во Внешних владениях стали люди, получившие "ачехский опыт". Ван Хэютс в 1904г. стал генерал-губернатором Нидерландской Индии, его соратник по Аче Колейн - главой гражданской службы колонии. Незадолго до назначения ван Хэютс и Колейн были вызваны в Гаагу для обсуждения политики в отношении Внешних владений⁸¹. На совещании, в котором приняли участие премьер-министр Кюйпер и министр колоний Иденбюрх, было принято решение о незамедлительном распространении голландской власти на весь Архипелаг, и именно под руководством ван Хэютса и Колейна осуществлялось окончательное завоевание Индонезии. Ачехская война дала и кадры непосредственных исполнителей: жандармские офицеры Сварт, Кристоффел, Дарланг и другие подавляли народные движения и приводили к покорности население Сулавеси, Калимантана, Суматры и других островов.

Колонизаторы использовали в других районах Архипелага военную тактику, выработанную в ходе Ачехской войны, прежде всего систему патрулирования, создание временных лагерей, жандармских постов и мобильных колонн, организацию контргерильи. Ачехская война дала колонизаторам значительный политический опыт, с успехом примененный ими в других районах Индонезии: привлечение адатной (феодальной или родо-племенной) знати, система поощрений и наказаний населения, политика в отношении духовенства и т.д.

Наконец, в Аче голландскими колонизаторами была найдена форма политических взаимоотношений с различными владениями Архипелага. Летом 1898г. Снук Хюргронье и ван Хэютс поставили вопрос о ликвидации, как неудобных, договоров с княжествами ачехского побережья и замене их более подходящим для нужд голландской администрации соглашением⁸². В ноябре 1898 г. они подали генерал-губернатору записку. В ней авторы указывали на непрактичность "Заявления из 18 статей", которое легло в основу политических отношений голландской администрации Аче с княжествами побережья. В записке указывалось, что, с одной стороны, этот договор не может предусмотреть всех случаев, возникающих по мере упрочения голландского господства, а с другой - связывает инициативу голландских чиновников, поскольку князья на законном основании противятся многим распоряжениям советников и резидентов. Отмечалось, что с утверждением голландской власти будут возрастать частные интересы европейцев, а это еще больше усложнит обстановку в княжествах. Авторы ставили альтернативу: или поставить вассальные княжества под прямое управление, как Великий Аче, или позволить губернатору Аче заменить "Заявление из 18 статей" другим, более удобным для голландских властей документом⁸³. Снук Хюргронье и ван Хэютс склонялись к принятию второго предложения, что, по их мнению, позволило бы без лишних расходов и при сохранении видимости традиционного управления поставить княжества ачехского побережья под строгий контроль голландской власти и включить их в систему колониальной администрации. Согласно проекту "краткого заявления", подписавший его ачехский раджа признавал, во-первых, что территория его княжества составляет неотъемлемую часть Нидерландской Индии, а сам он полностью подчиняется королеве Нидерландов и генерал-губернатору, из чьих рук он принимает управление княжеством; во-вторых, он обязывался считать всех врагов Нидерландов своими врагами, а их друзей - своими друзьями и, в-третьих, обещал во всем повиноваться губернатору Аче⁸⁴. Этот проект был утвержден голландским правительством с тем дополнением, что второй пункт содержал обязательство князей не вступать в политические связи с иностранными державами, - сказалась боязнь Голландии перед вторжением других держав на Архипелаг.

Подписание "краткого заявления" окончательно превращало индонезийских князей и вождей в голландских марионеток. С внедрением "краткого заявления" в Индонезии в полной мере получила развитие система косвенного управления, близкая по образцу к той, которая существовала в соседней английской колонии - Малайе. На введение этой системы повлияли и соображения финансового характера. Преемник ван Хэютса на посту генерал-губернатора - Иденбюрх писал: "Таким способом представлялось возможным установить действенное постоянное административное влияние на вассальные княжества без значительных затрат"⁸⁵.

Главный же смысл введения системы косвенного управления заключался в том, что она, делая голландских колонизаторов неограниченными хозяевами в Индонезии, позволяла им поддерживать иллюзию сохранения традиционного общественного устройства. Крестьянин зачастую непосредственно не сталкивался с голландскими чиновниками, а по-прежнему имел дело со своими владетелями и вождями. С другой стороны, эта система позволила колонизаторам наладить сотрудничество с адатной знатью и постепенно превратить ее в своего пособника. Сохраняя политический и финансовый контроль в своих руках, голландская администрация превратила адатную знать Внешних владений в послушных марионеток, всецело зависящих от колонизаторов и одновременно заинтересованных в сохранении остатков тех привилегий и доходов, которые были им милостиво оставлены.

Окончательно взаимоотношения между колониальной администрацией и местными владетелями были определены "Ордонансом о самоуправлении" 1914г., по которому владетели получили право входить с предложениями о введении мер, которые они считают целесообразными. Этот же ордонанс установил систему жалованья владетелям, которые были лишены права вмешиваться в дела финансового управления⁸⁶.

В первое десятилетие ХХ в. "краткое заявление" в его унифицированной форме было введено во всех вновь завоеванных областях Индонезии⁸⁷. Оно заменило также многие старые договоры, существовавшие между голландской администрацией и "туземными" владетелями. В итоге к 1927г. "краткое заявление" подписали князья и вожди 267 "самоуправляющихся территорий" и лишь с 15 владетелями были сохранены договоры старого типа⁸⁸.

"Краткое заявление" и система косвенного управления имели огромное значение для выработки колониальной политики Голландии во Внешних владениях в ХХ в., и решающую роль при этом сыграл опыт, полученный колонизаторами в Аче.

1. Беленький А.Б. Идеология национально-освободительного движения в Индонезии. 1917-1942. М., 1978. С. 31-32; Petit W.L.de. La conquete de la Vallee d'Atchin par les Hollandais. Paris, 1891. P. 58.
2. Тюрин В.А. Ачехская война (Из истории национально-освободительного движения в Индонезии). М., 1970. С. 53-55.
3. Kreemer J. Atjeh. Algemeen samenvattend overzicht van land en volk van Atjeh en Onderhoorigheden. D.I. Leiden, 1922. Blz. 215-216.
4. Kruijt J.A. Atjeh en Atjehers. Twee jaren blockade van Sumatra's Noord-Oоst-kust, Leiden, 1877. Blz. 56.
5. Jacobs J. Het familie-en kampongleven op Groot-Atjeh. Eine bijdrage tot de etnographie van Noord-Sumatra. D.I. Leiden, 1894. Blz. 18-23.
6. Anderson John. Acheen and the Ports of the North and East Coasts of Sumatra; with Incidental Notices of the Trade in the Eastern Seas and the Aggressions of the Dutch. L., 1840. P. 24-25; Snouck Hurgronje C. The Achenese. Vol. I. Leyden, 1906. P. 275; Jongejans J. Land en volk van Atjeh, vroeger en nu. Baarn, 1939. Blz. 174-175.
7. О социально-экономической и политической структуре Аче см.: Snouck Hurgronje C. Op cit. Vols. I-II.
8. В ее состав входили четыре пехотных батальона, кавалерийский полуэскадрон, артиллерийские, саперные и медицинские подразделения. Общая численность экспедиционного корпуса составляла (не считая носильщиков, слуг и рабочих) около 3400 человек (Rapport der Commissie, benoemd bij besluit van den Gouverneur-Generaal van Nederlandsch-Indiё van den 18 den Mei 1873. Batavia, 1873. Blz. 37-51).
9. Petit W.L.de. Op.cit. P. 145 ; Swieten J.van. De waarheid over onze vestiging in Atjeh. Zalt-Bommel, 1879. Blz. 45; Verspijck G.M. Generaal van Swieten en de waarheid.'s-Gravenhage, 1880. Blz. 9-13.
10. Еще 31 января 1874 г. ван Свитен опубликовал воззвание, в котором заявлял: "Население Великого Аче после ожесточенного сопротивления вынуждено было покориться нидерландскому оружию; население покорилось, кратон (султанский дворец. - В.Т.) захвачен, султан умер, и все вожди погибли; страна, таким образом, по праву победителя стала владением администрации Нидерландской Индии" (Swieten J.van. Op.cit. Bijlage N 480). В речи перед офицерами накануне отъезда генерал сказал: "Господа! Я полагаю, что война в Аче закончена" (Borel G.F.W. Onze vestiging in Atjeh. Critisch bescheven. 's-Gravenhage, 1878. Blz. 81).
11. Hooijer G.B. De krijgsgeschiedenis van Nederlandsch Indiё van 1811 tot 1894. D.III. Den Haag-Batavia, 1897. Blz. 42.
12. В Ачехской войне, как и во многих других колониальных войнах XIX - начала ХХ в., тактический единицей КНИЛ зачастую служил не батальон, а полубатальон.
13. Hooijer G.B. Op.cit. Blz. 124-125.
14. Hotz G.D.E.J. Beknopt geschiedkundig overzicht van de Atjeh oorlog. Breda, 1924. Blz. 14.
15. Kielstra E.B. Beschrijving van den Atjeh-oorlog. D.II. 's-Gravenhage, 1884. Blz. 555.
16. Ibid.
17. В мае 1875 г. численность голландских войск в Аче составляла 4000 человек против 3500 в мае 1874 г. (Hotz G.D.E.J. Op.cit. Blz. 14).
18. Hooijer G.B. Op.cit. Blz. 145.
19. Kielstra E.B. Op.cit. Blz. 565-568.
20. Meijer H.F. Atjeh van 26 December 1875 tot 4 September 1876. De offensive handelingen der guerilla. Breda, 1883. Blz. 8-38.
21. Kielstra E.B. Op.cit. Blz. 342.
22. Brooshooft P. Geschiedenis van den Atjeh-oorlog 1873-1886. Utrecht, 1886. Blz. 153.
23. Pabst J.C. Overzicht van den krijgsgeschiedenis in Groot-Atjeh van 1873 tot 1909. Breda, 1924. Blz. 75.
24. Kielstra E.B. Op.cit. D.III.'s-Gravenhage, 1885. Blz. 1.
25. Ibid. Blz. 2,9.
26. Ibid. Blz. 545.
27. Brooshooft P. Op.cit. Blz. 191.
28. Said Mohammed. Atjeh sepandjang abad. Dj. I. [Medan], 1961. Hal. 512.
29. В конце июля 1878 г. в Аче находились три гарнизонных (25 рот) и девять полевых (36 рот) батальонов (Pabst J.C. Op.cit. Blz. 77).
30. Kielstra E.B. Op.cit. D.III. Blz. 560.
31. Brooshooft P. Op.cit. Blz. 214.
32. Kielstra E.B. Op.cit. D.III. Blz. 469; Hooijer G.B. Op.cit. Blz. 283.
33. Hijden K. van der. Memorie van den Luitenant-Generaal K. van der Hijden naar aanleiding van het voorgevallen op 18 Mei 1881 in de Tweede Kamer der Staten-Generaal 's-Gravebnhage, 1882. Blz. 133-137.
34. Terbeest J.J.B.H. Atjeh-herinneringen. Pleidooi voor oudstrijders van het Nederlandsch-Indische Leger van voor 1920. Den Haag, 1920. Blz. 215.
35. Kielstra E.B. Op.cit. D.III. Blz. 531-533.
36. Brooshooft P. Op.cit. Blz. 228.
37. Pruijs van der Hoeven A. Mijne ervaring van Atjeh. 's-Gravenhage, 1886. Blz. 38-39.
38. Ibid. Blz. 37.
39. Jacub Ismail. Tengku Tjhik di Tiro (Muhammad Saman). Pahlawan besar dalam perang Atjeh (1881-1891). Djakarta, 1960. Hal. 67-81.
40. Тюрин В.А. Указ. соч. С. 156-174.
41. Cool W. Het Atjeh-vraagstuk. Breda, 1886. Blz. 24.
42. Brooshooft P. Op.cit. Blz. 240.
43. Cool W. Op.cit. Blz. 27.
44. Pruijs van der Hoeven A. Op.cit. Blz. 75.
45. Verstege J.J. W.E. De Samalangan-schilderij te Amsterdam, beschowd in hare wordingsgeschiedenis, hare waarde en beteekenis, vooral voor het Nederlands-Indiё leger // Indische Militair Tijdschrift. Batavia, 1884. Blz. 128.
46. Nederburgh S.C. Proeve van een onderzoek der middelen tot oplossing van het Atjehvraagstuk verdedigt en toegelicht.'s-Gravenhage, 1887. Blz. 34.
47. Klerck E.S.de. History of the Netherlands East Indies. Vol. II. Rotterdam, 1938. P. 357.
48. Somer J.M. De Korte Verklaring. Breda, 1934. Blz. 216.
49. De Geconcentreede Stelling in Groot-Atjeh. 's-Gravenhage, 1885. Blz. 17-19.
50. Ibid. Blz. 87.
51. Brutus [Rees W.A.van]. Open brieg aan den Generaal Knoop over de Atjeh-kwestie. Amsterdam, 1879. Blz. 86-87.
52. Kruisheer A. Atjeh '96. D.I. Weltevreden, 1913. Blz. 3-5.
53. Maaten K. van der. Snouck Hurgronje en de Atjeh-oorlog. D.I. Rotterdam, 1948. Blz. 102.
54. Snouck Hurgronje C. De Atjehers. T. 1-2. 's-Gravenhage, 1893-1894. В 1906 г. появился перевод книги на английский язык с авторским предисловием. Другие части доклада см.: Snouck Hurgronje C. Ambtlijke adviezen van C. Snouck Hurgronje. D.I. 's-Gravenhage, 1957.
55. Maaten K. van der. Op.cit. D.II. Blz. 97.
56. Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии (1871-1917 гг.). Документы и материалы. Ч.I. М., 1965. С. 119.
57. Longhout Joh. The Economic Conquest of Acheen by the Dutch. The Hague, 1924. P. 66-67.
58. Hazil. Teuku Umar dan Tjut Nja Din. Sepasang pahlawan perang Atjeh. Djakarta-Amsterdam, 1952. Hal. 130.
59. Kruisheer A. Op.cit. D.II. Blz. 161-162.
60. Ibid. Blz. 169.
61. Ibid.
62. Pabst J.C. Op.cit. Blz. 115-116.
63. Kruisheer A. Op.cit. D.II. Blz. 161.
64. Pabst J.C. Op.cit. Blz. 112, 115.
65. Kruisheer A. Op.cit. D.II. Blz. 168.
66. Struijvenberg A. Het Korps Marechaussee op Atjeh 1890-1930. Koetaradja, 1930. Blz. 11-12.
67. Jacub Ismail. Op.cit. Hal. 135.
68. Struijvenberg A. Op.cit. Blz. 17.
69. Maaten K. van der. Op.cit. D.II. Blz. 64.
70. Struijvenberg A. Op.cit. Blz. 37-39.
71. Тюрин В.А. Указ.соч. С. 246-294.
72. Snouck Hurgronje C. Verspreide geschriften. D.IV(2). Bohn und Leipzig, 1925. Blz. 137.
73. Longhout Joh. Op.cit. P. 74-75.
74. Snouck Hurgronje C. Verspeide geschriften. D.IV(2). Blz. 134-137.
75. Douwes Dekker E.F.E. Die Hollandischen Pizarros in Atjeh // Das freie Wort. 1908. Bd. VII. N 23.S. 892.
76. Naarding J.W. Het conflict Snouck Hurgronje-Van Heutsz-Van Daalen. Utrecht, 1938. Blz. 119-120.
77. Ibid. Blz. 127-129.
78. Schmidt H.J. en Du Groo M.H. Marechaussee in Atjeh. Herinneringen en ervaringen van den eerste luitenant en kapitein van het Korps Marechaussee van Atjeh en Onderhoorigheden H.J. Schmidt van 1902 tot 1918. Maastricht, 1943. Blz. 117.
79. Ibid. Blz. 134.
80. Damste H.T. Atjeh historie//Koloniaal Tijdschrift . 's-Gravenhage, 1916. Blz. 627.
81. Klerck E.S.de. Op.cit. P. 440.
82. Somer J.M. Op.cit. Blz. 253, 260.
83. Maaten K. van der. Op.cit. D.I. Blz. 229-238.
84. Somer J.M. Op.cit. Blz. 360.
85. Idenburg A.W.F. De beteekenis van van Heutsz // De Indische Gids. Amsterdam, 1929. Blz. 162.
86. Klerck E.S. de. Op.cit. P. 435-436.
87. Somer J.M. Op.cit. Blz. 362-363.
88. Klerck E.S.de. Op.cit. P. 433.