Вихрева Л. Е.
Бурятский государственный университет
Мы наблюдатели и участники такого уникального явления как формирование постоянной китайской диаспоры в Республике Бурятия, причем нам предоставляется возможность изучать не готовое сформировавшееся явление, а процесс. Но именно это и определяет сложности при изучении. Китайские мигранты держатся обособленно от местного населения, доверяют только родственникам, соотечественникам и хорошо знакомым людям, поэтому сбор первичной информации затрудняется, достоверных материалов, недостаточно. Изучением проблемы занимаются единицы, изданных научных трудов нет. При этом очень многих настораживает и пугает рост численности китайских мигрантов в республике. Они уже играют значительную роль в экономике и занимают определенную нишу в нашем обществе. Таким образом, китайская диаспора по мере своего формирования превращается в весомый и заметный фактор экономической, социальной и даже отчасти политической жизни страны.
В данной работе ставится задача выделить два аспекта этой проблемы: положение остатков старой, дореволюционной диаспоры и оценка нынешней ситуации в местной прессе.
Первый сюжет совершенно не изучен, источников для анализа практически нет, поэтому чрезвычайно ценны свидетельства немногих оставшихся представителей старой диаспоры, их оценки и нынешнего состояния дел. Мне посчастливилось взять интервью у китайца-старожила Бурятии Ботова Федора Александровича (февраль 2002 г.).
По его мнению, в годы советской власти небольшой приток китайских мигрантов существовал: от нелегального пересечения границ до государственных спецпереселений. Осевшие в Республике Бурятия китайцы старались приспособиться к новым условиям проживания. Китайцы, проживающие в разных районах республики и в г.Улан-Удэ, объединялись в Коммуны. Управляли ими самые старшие, которые пользовались всеобщим уважением. Коммуна помогала тем, кому это было необходимо (общими усилиями собирали деньги на похороны, организовывали свадьбы, отправляли детей учиться в вузах). Культурные мероприятия не проводились. Занимались в основном ремеслом (сапожники, изготовители ведер, ключей и т.д.) и огородничеством. Большинство китайцев постепенно "осоветились". Все получали советское образование, в том числе и высшее. Среди них много талантливых людей - деятелей искусства и науки. Китайцев-старожилов сейчас в Бурятии довольно много, однако, в большинстве своем - это метисы - либо обрусевшие, либо обурятившиеся, не знающие китайского языка. Единственное, что у них осталось - это фамилия, и то не у всех.
Новый всплеск китайской миграции начался в конце 1980-х гг. и не прекращается до сих пор 1. Основная масса мигрантов - маятниковые торговцы, сезонные рабочие и студенты, т.е. все кто приобретает визу на временное пребывание на территории России. Тех, кто оседает в республике, не так уж много. Сюда направляются, в основном, китайцы из бедных провинций на заработки, оставив семьи дома.
Их рабочие руки востребованы в Бурятии, т.к. они согласны на любую низкооплачиваемую, тяжелую, не престижную работу. Они неприхотливы и трудолюбивы. Поэтому в республике так много китайских групп - рабочих, которые нанимаются на сезонные и постоянные работы. Это в основном строительная деятельность, заготовка леса, работа на металлоплавильных заводов (например "Бурсталь"), где на тяжелую работу возле плавильных печей местное население не идет и т.п. Имеются сельскохозяйственные рабочие и арендаторы - в Бурятии их труд используют 13-15 предприятий.
Много в республике маятниковых мигрантов, так называемых "челноков". Интересен взгляд на них моего респондента: "Не имеющие образования и общей культуры поведения (грамотные стараются уехать в западные районы России), в том числе и культуры торговли, челноки на "Элеваторе" (название одного из рынков - Л.В.) оставляют неприятные впечатления у покупателей - мухлюют, обманывают. Много "плохих людей" - тех, кто занимается незаконными делами: сутенерством (причем проститутками являются местные девушки); взяточничеством (это они на-вадили наших чиновников взятками, теперь расхлебывают); криминалом - подделка документов, рэкет (причем своих же), разборки между группировками и т.п."
Приезжают в республику и состоятельные китайцы, которые занимаются предпринимательством, создают фирмы, открывают рестораны, торгуют лесом, цветными металлами (по оценкам прессы, ежедневно ими грузится по 1-2 машины и одновременно отправляется до 60-70 вагонов леса).
Китайцы в РБ довольно-таки разрознены между собой, и ведут себя обособленно, объединившись в отдельные группировки. Группировку составляют китайцы, приехавшие из одного района или провинции Китая. Вместе приехали - вместе держатся. Например, известна группировкахарбинцев - земляки из г. Харбин. Она имеет репутацию криминальной структуры, занимающейся в основном незаконными делами. Они помогают вновь прибывшим челнокам справиться с возникающими здесь проблемами (найти место для торговли, проживания и даже подделать паспорт и другие документы). Лесом занимаются фудзянцы, которые, вытеснив остальных, установили своего рода монополию, создав целую криминальную сеть услуг. Разрозненность усугубляется традиционной неприязнью между южанами и северянами. Это противостояние хорошо прослеживается и в Бурятии. Например, если в гостинице "Одон" проживают только северяне, которые занимаются челночным бизнесом и криминалом, то в Профсоюзной гостинице на "батарейке" 3 и 4 этажи занимают южане.
Сезонники приезжают, в основном, по туристическим визам. Зачастую просрочив визу, они остаются в России нелегально, что вызывает у всех массу проблем. Стремясь продлить свое пребывание, некоторые "теряют" паспорта, чтобы остаться на период разбирательства, воруют документы у соотечественников, покупают поддельные. За их счет и процветают криминальные структуры. Оформление вида на жительство - очень трудная процедура, да и получить его большинство маятниковых мигрантов не стремятся. Для желающих осесть в России надолго или навсегда имеется ряд каналов: студенчество (причем многие не учатся, а занимаются бизнесом); браки; официальная коммерческая деятельность - открытие фирм, производственных предприятий, соединение с родственниками.
У китайцев-старожилов сформировалась идея объединения, создания "общины", национально-культурного общества, где бы поддерживались и развивались китайские традиции и язык. Как отметил мой респондент, проблемы у рядовых китайских мигрантов (а их очень много) будут существовать до тех пор, пока не будет отлаженной организации, которая бы руководила процессом пребывания мигрантов в РБ. Это также способствовало бы снижению уровня криминальности в республике. К тому же и местным органам власти было бы удобнее отслеживать процесс пребывания и деятельность китайских граждан в РБ, имея связь с какой-либо организацией. Однако, по его же мнению, из-за преобладания экономических интересов, никто не желает сохранять язык, традиции, обычаи. Объединить такое количество разрозненных между собой китайцев в одно целое с единым руководящим органом во главе, на сегодняшний день никто не в силах. Нет таких людей, нет и особого желания, возможностей и сторонников.