Предлагаем читателям два отклика на взволнованную и во многом провокационную статью Джона Хагопяна о природе армянской идентичности, опубликованную в одном из предыдущих номеров "Диаспор" ( 1-2, 2000) и представляющую собой перепечатку из выходящего в США журнала "Арарат"1. На наш взгляд, в современном мире мультикультурализма и подвижных идентичностей трудно переоценить значимость этой дискуссии, выходящей далеко за пределы собственно армянского самосознания и его диаспоральных проявлений. Окончание публикации - в следующем номере.
Хагоп Нерсоян
Профессор Хагопян называет своего отца -армянином, живущим в Америке, а
себя - американцем армянского происхождения - (Armenian-American)
Эти иммигрантские ипостаси существенно разнятся между собой и, судя по всему, как показано в статье, вторая не менее проблемна и конфликтна, чем первая. Но автор подсказывает и возможный путь решения проблемы, упоминая о многих армянах, достигших в наше время высот в науке, искусстве, шоу-бизнесе и т. д. Господин Хагопян также извещает нас о том, что в пригороде Детройта, где прошло его детство, армян сейчас почти не осталось - обстоятельство, позволяющее предположить, что "смирительная рубашка" армянской идентичности, навязанная прежним поколением, вовсе не была такой уж тесной.
Люди возраста Дж. Хагопяна уже имеют своих детей, а молодых армян нашей страны часто называют американцами во втором и даже третьем поколениях. Многие юноши и девушки с трудом могут вспомнить город или деревню на "далекой родине", где родилась их бабушка, а ее манера разговаривать, вкусы и некоторые чудачества похоронены в далеком прошлом. Однако прошлое никогда не умирает - это знает каждый, знакомый с работами А. Бергсона. На него всегда можно взглянуть свежим взглядом и поместить его в нужный контекст. Мы не можем полностью изменять или контролировать те социокультурные процессы, частью которых являемся. Но, находясь в этом потоке, мы способны объединить усилия и работать на собственное самосохранение. Вопрос стоит так: нужно ли предпринимать подобные усилия? Есть ли у нас что-либо, достойное сохранения? Язык? Церковь? Гордость за свою историю?
Господин Хагопян полагает, что армянский язык за пределами Армении может представлять интерес лишь как научная экзотика. Наша церковь мало чем отличается от других, а наша история - лишь "примечания" к полотну грандиозных мировых событий. Народ не заслуживает признания, раз из его среды не вышло никого, сравнимого с Моисеем или Микеланджело. Пусть армяне, собираясь вместе, наслаждаются национальными блюдами, танцуют и поют свои песни, но это лишь укрепит в них менталитет гетто и придаст им ореол поголовной посредственности. Следовательно, заключает автор, давайте прекратим попытки "определить" себя как нацию и пустимся в плавание по бурному океану жизни, ориентируясь лишь на индивидуальный успех и опираясь лишь на личные достоинства. Вот к чему, на мой взгляд, сводится пафос выступления Дж. Хагопяна.
При желании в статье нетрудно найти противоречия и фактологические неточности. Например, если "...большинство армян, которые достойны упоминания, сумели сделать что-то значительное, будучи частью другой... культуры ", значит, совсем неплохо быть таким "дефисным созданием" (hyphenated being) 2 , как названные в этой связи А. Микоян и А. Хачатурян. А ведь порочность принадлежности к двум культурам - тот базис, на котором покоится все аргументация автора. Далее. С какого времени Армянская церковь присоединилась к доктринам и ритуалам так называемой Восточной православ-ной церкви? Если господин Хагопян не знает этого и не видит специфики нашей религии, значит, он не пользовался необхо-димыми источниками информации.
Однако главное в другом - что мы имеем в виду, когда говорим о важности усилий по самосохранению? Если требуется рациональное объяснение, которое удовлетворило бы даже убежденного атеиста (который, тем не менее, допускает, что жизненные явления могут иметь "религиозную значимость"), то это объяснение таково: из любого опыта можно извлечь полезные уроки. О коллективном многовековом опыте армян, возможно, нельзя сказать, что он поражает воображение. Конечно, нет. Но если у вас нет миллиона долларов, вы не выбрасываете на помойку те деньги, которыми располагаете, ведь так? Вы их припрячете, а если у вас достаточно ума, вложите во что-то стоящее. Никакой разумный человек не захочет хранить армянское культурное наследие (язык и прочее) подобно огурцам в рассоле, которые стоят в закрытой банке на полке шкафа. Такие усилия - просто бессмысленная трата энергии. Не о консервации наших достижений надо вести речь, а о том, чтобы заботливо их оберегать (на что, кстати, указывает армянское слово azgapahpanoum ), подобно тому, как люди оберегают живописные полотна, служащие, во-первых, источником наслаждения, а во-вторых, стимулом для взятия новых высот в искусстве.
Психологические трудности человека с двойной идентичностью, "запертого в двух непересекающихся "полумирах"", вполне типичные для многих, хотя и не всех, "разделенных дефисом созданий" в различных странах, не могут быть преодолены путем отречения от культурных достижений одного из "миров". Вы не сможете решить проблему американца армянского происхождения (Armenian-American) , просто убрав первую часть этой конструкции как ненужную. Правда, удивительно следующее: культурная ценность того, что стоит за словом "армянин", не имеет сама по себе никакого отношения к проблеме. Посмотрите на живущих в Америке евреев. Трое из самых знаменитых людей последнего времени были евреями - К. Маркс, 3. Фрейд, А. Эйнштейн, но это обстоятельство, судя по всему, никак не облегчает муки психологического раздвоения их американских собратьев.
Стремление сохранить в памяти символы и образы прошлого опыта не является предметом свободного выбора, прошлое может быть для кого-то очень обязывающим, но также верно и то, что человек без прошлого попросту никто, господин Хагопян устал не от постоянного произнесения по буквам своей фамилии, а от постоянной вынужденной демонстрации окружающим, что он не белый англосаксонский протестант. Однако он не стал Смитом или чем-то похожим, что более соответствовало бы ситуации. Он выбрал фамилию, которую все равно надо было произносить по буквам, но казавшуюся подходящей, потому что она напоминала, хотя бы своим первым слогом, его настоящее имя. А потом он все-таки вернулся к исходному варианту - наиболее очевидному символу своей идентичности. Он просто не смог с ним расстаться.
Еще одно замечание. Что мы обычно имеем в виду, когда говорим о ком-то, что он армянин? Мы имеем в виду, что на него/нее оказала свое воздействие история народа, называемого армянами. Настоящий армянин несет в себе свою историю и физически, и эмоционально, как если бы он реально участвовал в том или ином событии. Таким образом, чем меньше человек "включен" в историю своего народа, тем меньше в нем армянского. Главное содержимое армянского опыта подвластно времени, и до тех пор, пока он воплощен в наших культурных достижениях, всюду найдутся люди, готовые сопереживать этим идеям, разделить их. Если меня спросят, в чем же квинтэссенция армянского опыта, я отвечу - в отзывчивости к чужому страданию. Одна из самых очевидных нелепостей в мире - армянский расист. Мы все хорошо знаем, любое проявление расизма и фанатизма должно получить немедленный и резкий отпор. И если Дж. Хагопян, как он рассказывает, может при заполнении анкеты, посмеиваясь над предрассудками ее составителей, написать в графе "Цвет кожи" "зеленый" или "фиолетовый", возможно, он ощущает в какой-то мере всю огромную значимость армянского коллективного опыта. Чтобы быть ценным, этот опыт не обязательно должен быть уникальным. Главное, чтобы он облегчал иукрашал людям жизнь.
Эдвард Гюльбекян
Профессор Хагопян затронул в своей статье ряд важных вопросов, но, к сожалению, она носит слишком личный хара-тер для того, чтобы свободно ее комментировать. Кроме того, если в его намерениях было спровоцировать дискуссию, то вызывает сожаление, что в тексте так много преувеличений - из-за этого трудно оставаться в рамках отстраненной сдержанности. Или он ожидал взвешенных аргументов от тех, кого называет "упорствующими в своей неправоте шовинистами"?
Дж. Хагопяну жаль человека, считающего себя армянином и, следовательно, намеренного "впускать в своей мир и ценить лишь армянское " будь-то люди, вещи, города и пр." (см. конец статьи). Однако это не вполне корректное определение и, что более важно, не ради него автор статьи взялся за перо. Его больше всего беспокоит то обстоятельство, что "расчлененные дефисом создания" (hyphenated creatures) испытывают особые затруднения при адаптации и "могут лишь приблизиться к границам респектабельности, принятым в той или иной стране". Подразумевается, что отсюда проистекают и его собственные трудности, хотя Дж. Хагопян избегает тут какихлибо подробностей 3. Далее, по мысли автора, среди всего того, что может составить предмет его гордости, нет ничего армянского, за исключением нескольких "примечаний". С какой стати тогда он должен нести ответственность или ощущать преданность той нации, которой он обязан своим существованием?
В своей аргументации профессор прибегает не к самым удачным примерам. Например, что такое "гигантское полотно мировой истории"? Завоевание мира и порабощение других народов? Упоминаемые им эпизоды потому всего лишь "примечания" (footnotes) , что они рассматриваются вне исторического контекста. Армяне победили римлян, поскольку те взяли на себя смелость вторгнуться на их родину. И в отношениях Рима с длительно существовавшими нациями подобный слу-чай не был единичным.
Что касается, так называемой, империи Тиграна II, то, на самом деле, армяне никогда не пускались в завоевательные походы; этот царь просто вынужден был заполнить существовавший какое-то время вакуум власти4. Погрешности в интерпретации скрывают существенные отличия армян от других современных им народов. Армяне (Науд) создали высокоразвитую культуру и ремесла и в течение тысячелетий жили на своей территории, вступая в войны только тогда, когда независимость их родины была под угрозой. Прямая противоположность римским завоевателям!
Некорректным является также и утверждение о том, что армянская культура не оказала никакого влияния на культуры других народов. Просто европейцам политически не очень выгодно афишировать данное обстоятельство. Хотя о роли сильного и независимого армянского государства в развитии исторических армянских земель, возможно, говорилось не очень много, это не прошло мимо внимания европейских держав. Многое из написанного или еще не написанного коренится в современном политическом неприятии Армении западным миром, что усугубляется некоторым ощущением неловкости, вызванной печальными последствиями вмешательства Запада в армяно-турецкие отношения (со второй половины XIX в.) и непростительным равнодушием к судьбе армянских беженцев в Александретте в 1938 г. Сэр Гамильтон Джибб выражал недавно сожаление по поводу упадка армянских исследований на Западе - дошло до того, что некому занять соответствующую профессорскую ставку в Гарварде.
Приведу лишь один пример значительного культурного воздействия армянской культуры на европейскую. Архитектор Т. Марутян писал в апреле 1959 г. в ереванской газете "Grakan T'ert" ("Литературная газета") о серии выполненных армянскими мастерами (или под их прямым влиянием) настенных скульптур, украшающих построенную в 1243-1248 гг. часовню Дворца правосудия в Париже. Скульптуры явно навеяны ба-рельефами храма Звартноц близ Эчмиадзина (VII в.).
Характеристика Дж. Хагопяном английского языка как очень эффективного средства коммуникации далеко не бесспорна. А кто такие армяне - приверженцы греческой православной церкви? И какой вывод мы должны сделать из того факта, что автор не признает значимости Армянской церкви? Не вполне понятно, какого рода информацию об армянах профессор ищет, а также в пользу чего он выступает. Если автор полагает, что живущие в США армяне должны перестать считать себя таковыми и стать "американцами", хотя он сам признает, что не понимает, что значит быть американцем, уверен ли он в необходимости таких перемен?
За спиной каждого армянина или армянки - национальное наследие, которому по меньшей мере три тысячи лет. Далеко не случайно, что нация сумела выжить и пройти через все испытания такого длительного времени. Данный основополагающий факт является достаточной причиной для того, чтобы обратить внимание на особые качества нашего древнего (но не утратившего чувства современности) народа.
Я не утверждаю, что у армян нет недостатков. Конечно, они есть. Один из главных - то, что мы бываем излишне индивидуалистичны. В результате многие интеллектуалы покинули общину, освободив себя таким образом (к своему большому облегчению) 'от особых обязательств, налагаемых образованием, и стали клеветать на своих собратьев. Но вряд ли приличествует сливкам упрекать молоко в излишней водянистости.
Проблема сохранения идентичности армянских общин в Америке, безусловно, очень актуальна, но любую дискуссию надо начинать с уяснения того, почему армяне стали массами сюда переселяться. Хронологически армянская миграция имеет три фазы.
Как мы видим, главным стимулом к отъезду со своей родины было для армян стремление сохранить себя, выжить именно в качестве самостоятельного этноса. Если бы они желали иного, ни одного армянина не понадобилось бы убивать в 1915 г.! Любое обсуждение будущего армян в Америке должно исходить из этого непреложного факта.
Перевод с англ. Е. В. Вишневской
1. Статья была напечатана на английском языке в: Ararat. N. Y., 1961. Vol. 2. - 3. P. 30-33, а отклики на нее - в следующем номере за тот же год (- 4. Р. 31-37).
2. Как уже указывалось в предыдущей публикации, в англоязычной литературе сочетание исходной идентичности и принадлежности к американскому обществу обычно обозначается через дефис, например: "Armenian-American", "Polish-American" и т. д. - Прим. пер.
3. Правда, он упоминает одну из своих проблем: -...я был совершенно уверен, что никто не захочет выйти за меня замуж - это нечто совершенно личное и потому не имеющее отношения к нашей дискуссии.
4. Исключительно важный момент, который нужно упомянуть из-за часто встречающихся ошибок в учебниках истории армян: именно римляне назвали царя Тиграна Великим. Для древних армянских историков он был таким же великим, как и большинство других царей, поэтому не было необходимости особо подчеркивать его достоинства, а вот для римлян он был великим в сравнении с ними самими.