Лидия Милякова
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН (г. Москва).

К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ЗНАЧЕНИИ СЛОВА "ПОГРОМ" В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Кажущаяся ясность значения слова "погром" в русском языке носит относительный характер. У историка по поводу этого слова возникает ряд вопросов: когда оно вошло в языковой оборот, менялись ли его значения в историческом контексте и, главное, когда оно получило современное толкование. Новейшие словари русского языка дают несколько значений данного слова. Первое равнозначно понятию "разорение, опустошение, уничтожение" 1. В качестве смыслового оттенка при этом приводится такое его значение, как "поражение в бою, разгром"2. Второе толкование, которое дают соответствующие словарные статьи - "реакционно-шовинистическое выступление против какой-либо национальной группы населения, сопровождающееся разграблением имущества и убийствами"3. Сохраняются и другие, в том числе разговорные, значения слова "погром", которые подразумевают "полный беспорядок, разгром". Причем в "Словаре русского языка" С. И. Ожегова, в соответствии со сложившейся в России языковой ситуацией, которая отражает, в свою очередь, ореол вокруг этого слова в массовом сознании, именно второе значение выступает в качестве основного4.

Бурная история правления Ивана Грозного (вторая половина XVI в.), когда в завоеваниях происходило расширение границ государства и русские пришли в соприкосновение-столкновение с другими народами; Смутное время начала XVII в. после наступления всеобщего раскола в обществе, коренившегося в кризисе всех его сфер - описывались в разнообразных источниках (летописях, хрониках, деловых документах, переписке) в том числе и с помощью появившихся в тот период различных форм глаголов "громити", "громлю", в значении "громить", "грабить", "разбивать". Вот несколько примеров: "Козаки громят улусы" (1580 г.)5; "И приходить было им с тагильскими вагуличи на усть-Лями реки и громить твой государев пелымский хлеб, а русских людей побить" (1604 г.)6; "Его громили и ограбили на... Волге как он ехал из Асторохани..." (1589)7. Другие глаголы близкого смыслового ряда - "погромити", "погромлю" в значении "разбить", "победить": "Атамана своего Степана... и своихъ товарыщеи Черкасъ погромилъ, а иных побилъ" (1589)8.

Активное существование этих глаголов в живом народно-разговорном языке (к которому тяготела в XVI - первой половине XVII в. и русская письменность) отразилось на появлении в источниках производного от глагола "громити" слова "громленный", имевшего значение "ограбленный", "награбленный":

"Царю... бьетъ челомъ холопъ твой громленой..." (1616 г.);

"Приходили вы, атаманы и казаки, на Крымские улусы... Город Красовъ выжгли... И нам бы от того васъ велеъти уняти, и громленые животы и полонъ поворотить имъ назадъ" (1629 г.).

Как видно из приведенных примеров, сфера функционирования глаголов включала, с одной стороны, вооруженные выступления в отношении неприятеля, а с другой - антигосударственные действия и антиобщественные поступки. Таким образом, в глаголах, во-первых, в обязательном порядке присутствовали элементы направленности на что-либо враждебное. Во-вторых, объекты враждебности видоизменялись в зависимости от исторического и ситуационного контекста. Следует отметить, что целями "громления" становились прежде всего различные народы, которые сталкивались и взаимодействовали на периферии российского государства, т. е. глагол часто имел этническую направленность. Кроме того, глаголы "громити" ("погромити") изначально были связаны с действиями, имеющими в виду уничтожение, нанесение физического и материального ущерба объекту, против которого осуществлялись враждебные действия.

В XVIII в. глагол "громить" уже считался устаревшим, вышедшим из широкого употребления. В обширной словарной статье "Словаря Академии наук Российских" (1790 г.), касающейся этого глагола, приводятся два его значения: "сокрушать, раздроблять что-либо на части" и "разорять", "опустошать"10. Наличие разнообразных производных ("громление", "погромить", "разгромлять", "разгром"), при указании в словаре на его устаревший характер, свидетельствует об активном присутствии и востребованности этих форм в живой речи в предыдущем XVII в. Наибольший интерес представляет для нас факт, что здесь же впервые приводится и существительное от глагола "погромить", характеризующее действия по "громлению" и его результат - слово "погром". Согласно формулировке составителей Академического словаря, оно означало "разорение во время неприятельского нашествия". При этом в качестве примера возможного применения слова приводилась цитата из неуказанного источника: "Многие татарские по Волге городки остатками своими свидетельствуют о бывшем погроме"11.

Интересно проследить, как на следующем историческом этапе, в первой половине XIX в., в условиях проводившейся реорганизации русского литературного языка, слова "громить/ погромить" и "погром" использовались в работах создателей этого языка - Н. М. Карамзина, В. И. Даля и А. С. Пушкина. В "Словаре" В. И. Даля, который охватывает лексику письменной и устной речи XIX в., а также живого народного языка, слову "громить" (в значении "разбивать неприятеля, поражать в бою сильно, поголовно; разрушать, зорить, разорять, опустошать боем") отведена большая статья 12. О широте использования в народной речи слова "громить" свидетельствуют разнообразные упомянутые в статье производные от него формы, такие как "громление", "громитель", "громщик", "погромить". Приведены следующие примеры: "выгромить область", "разгромить врага, разбить наголову". В словарной статье нет слова "погром", которое присутствовало в "Словаре русского языка Академии наук Российских" (1790 г.), однако появляются понятия, связанные с субъектом, осуществляющим действия по "громленью" - "громитель", "громщик", "погромщик"13

Развитие языковых форм глагола "громить" свидетельствовало о его присутствии в "народной живой речи" первой половины XIX в., что не исключает возможности (учитывая, как ниже будет показано, его редкую употребляемость в тогдашнем литературном языке) существования его на уровне просторечия. Таким образом, выполнялась одна из задач "Толкового Словаря" - представить участникам литературного процесса и обществу в целом для возможного применения не только свод письменной и устной речи XIX в., но частично даже и словарный состав памятников древней письменности, а также народные слова и диалектизмы. У В. И. Даля присутствует упоминание о забытости слова "громить". В то же время специфический военно-операционный контекст большинства приводимых им словосочетаний с глаголом "громить" и примеры (см. выше) свидетельствуют о ситуационной заданности его употребления в тот период.

В данном контексте вызывает интерес возможное применение слов "громить/погромить" и "погром" главными создателями литературного русского языка - Н. М. Карамзиным и А. С. Пушкиным. Производя отбор языкового материала для создания "средней литературной нормы, близкой к литературному языку образованного общества", Н. М. Карамзин писал свои работы для тех, кого он относил к "хорошему обществу" 14. В них он стремился выдержать принцип стилевого соответствия содержания и языка произведения. Наглядной иллюстрацией применения данным автором принципа языкового отбора при написании "Истории государства Российского" является один из примеров использования им слова "громить". При описании событий, сопровождающих битву при Ворскле (1399 г.), он пишет: "Хан Тимур Кутлук..., погромив Витовтовы области до самого Луцка, возвратился в Улусы" 15.

В "Никоновской летописи" (XVI в.), которая служила Н. М. Карамзину в качестве источника, вы не найдете этого слова, а про действия татарского предводителя в ней рассказано следующим образом: "Царь же Тимур-Кутлуй, пришед сам, стал под градом под Киевом, и силу свою розпустил воевати зем Литовска; и ходиша рать Татарская, воююще, даже и до великого Лучска, и много городов поплениша, и много стран повоеваша и пусто створиша" 16. Таким образом, Н. М. Карамзин, очистив летописный текст в своем пересказе от архаизмов и в то же время прибегнув к современному ему слову, которое в средневековых памятниках чаще всего употреблялось для описания межэтнических военных столкновений, в том числе и столкновений русских с другими народами, создал собственный исторический текст. Глагол "громить" служил в нем цели стилизации "под старину", т. е. автор выступал не только как историк, но ставил перед собой и литературные задачи.

В словаре младшего современника Н. М. Карамзина А. С. Пушкина слова "громить" и "погром" отсутствуют17. Сначала это вызывает недоумение, учитывая его работу с архивными источниками при написании "История Пугачевского бунта". Вместо глагола "громить" поэт широко пользуется другим глаголом, имевшим тот же смысл - "разорить" в значении "разрушить", "опустошить". Так, например, рисуя картину разрушений, явившихся результатом действий пугачевцев, он пишет: "Крепость была разорена и выжжена, церковь разграблена, иконы ободраны и разломаны"18. Нежелание А. С. Пушкина употреблять в подходящих на первый взгляд ситуациях глагол "громить" свидетельствует, по нашему мнению, в пользу гипотезы о неполном "соответствии" этого глагола описываемым событиям, т. е. об определенной его специфике, суживающей набор ситуаций по его употреблению. Имеется в виду, в частности, такая особенность глагола "громить", как обнаруженный нами по работам Н. М. Карамзина налет архаики, присутствовавший в восприятии современниками этого слова. В то же время факт предполагаемого существования глагола на уровне просторечия не мог бы остановить А. С. Пушкина в случае необходимости употребления слова в литературном тексте. В результате поэт остановил свой выбор на глаголе "разорить" как более нейтральном и отвечающем его задачам. Как видно из примеров, глагол "разорить" использовался в то время в более широком смысле и подходил к характеристике действий восставших пугачевцев.

В 1880-е гг. слова "громить" и "погром" оказались активно востребованными в русском языке. Прокатившаяся по Российской империи волна насилия против евреев привела к многочисленным убийствам, разорению их имущества, что продолжилось и в последующий период - во время первой русской революции 1905-1907 гг. и вплоть до революции октября 1917 г. и гражданской войны. Творимое против евреев насилие получило в газетной публицистике того времени название "еврейских погромов". В таком виде без перевода оно перешло из русского языка в иностранные, где сохраняется до настоящего времени.

Именно это слово оказалось вполне адекватным для характеристики насилия, направленного против евреев, что объяснялось историческим содержанием корневого глагола "громить/ погромить" и существительного "погром". Эти слова на протяжении веков означали насильственные действия против врага, сопровождаемые убийствами и грабежами, разрушением имущества (врагами же, как было показано выше, выступали в зависимости от времени и ситуации не только социальные, но нередко и этнические противники). Наличие такого толкования данных слов, а также присутствие их в словаре В. И. Даля, который выступал нормативом для разночинной журналистики, давало возможность применять их при описании творимого против евреев насилия и в конце XIX в.

Словосочетание "еврейский погром" постепенно входило в языковой оборот, употребляясь вначале в обязательном порядке только вместе, чтобы дать понять общественности, что имеется в виду"19. Для разъяснения много сделала газетно-публицистическая проза, влияние которой в тот период было чрезвычайно велико и которая смело заимствовала необходимый ей словарный запас из просторечия и разговорной народной речи. Именно благодаря тогдашней публицистике появилось другое, идеологическое значение словосочетания "еврейский погром" - как шовинистического выступления против еврейского населения, сопровождавшегося грабежами и убийствами. Однако продвижение этого слова в язык делопроизводства, в документы бюрократического назначения, в законодательство было затруднено, как и само признание официальными властями фактов еврейских погромов и обстоятельств их появления в Российской империи.

Принятый 9 декабря 1891 г. закон включал наказание за "так называемые еврейские погромы" - данным образом их в первое время обозначали непривычные к новому словосочетанию современники. Закон получил название "Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую", статья 269(1). До его появления российское законодательство не содержало статей о наказаниях в отношении "проявлений злой воли", которые, "исходя от массы людей и тем самым приближаясь к понятию восстание, выражались в посягательствах на личные и имущественные права частных лиц"20. Ранее действовал закон о "буйстве в публичных местах", который грозил зачинщику всего лишь арестом и денежным взысканием, что совершенно не соответствовало тяжести преступлений, совершавшихся в ходе еврейских погромов. По новому закону лицом, подлежащим ответственности, становился участник "публичного скопища", "соединенными силами совершивший насилие над личностью, похищение или повреждение чужого имущества, или же вторжение в чужое жилище, или покушение на эти преступления под влиянием побуждений, проистекавших из вражды религиозной, племенной или сословной или из экономических отношений". Наказания за эти преступления предусматривали ссылку в Томскую и Тобольскую губернии с заключением в тюрьму от полугода до трех лет или без заключения21.

Таким образом, в 1880-е гг. в разговорный и литературный русский язык прочно вошло имеющее многовековую историю слово "погром". Масштаб не прекращавшихся вплоть до конца гражданской войны (1923 г.) вспышек насилия против еврейского населения был столь велик, вовлеченность различных слоев российского общества в борьбу вокруг этих событий столь интенсивна, что слово отложилось в исторической памяти народов, населявших империю, и закрепилось за одним из них - евреями, в качестве понятия, характеризующего совершаемое против них насилие.

Автор приносит благодарность В. Усачевой за ценные советы. Статья подготовлена при поддержке Фонда "Касса им. И. Мяновского" (Польша) и Института "Открытое общество" (Research Support Scheme of the Open Society Support Foundation).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Словарь русского языка в 4-х томах. Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1983.

2. Т. III. С. 169. 2 Там же. 'Там же. См. также: Словарь современного русского литературного языка.

3. М.-Л., 1960. Т. 9. С. 202; Словарь русского языка. Под ред. С. И. Ожегова.М., 1991. С. 529.

4. Словарь русского языка. С. 529. ' Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. 1. Ч. 1.

5.Репринт. С. 598. ' Словарь русского языка XI-XVII вв. Под ред. С. Г. Бархударова. М., 1977. Выпуск 4. С. 141. 'Там же. С. 141.

6 Срезневский И. И . Словарь древнерусского языка... Т. 2. Ч. 2. С. 1Q22.

7. Словарь русского языка XI-XVII вв. С. 141.

10. Словарь Академии наук Российских. СПб., 1790. Ч. II. С. 366.

11. Там же. С. 367.

12. Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 1. С.397.

13. Там же, С. 398.

14. Виноградов В. В . История русского литературного языка. М., 1978. С.49.

15. Цит. по: Словарь современного русского литературного языка. Т. 9,С. 202.

16. Полное собрание русских летописей. М., 1965. Т. 11-12. С. 174.

17. См.: Словарь языка Пушкина. М., 1959. Т. 3.

18. Там же. См. слово"разорить" на с. 952-953.

19. Сосне И. Д. К истории антиеврейского движения в царской России // Труды Белорусского государственного университета. Минск, 1925. 6-7. С. 176-188; 1926. Ns 12. С. 82-94.

20. Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А .Энциклопедический словарь. СПб., 1898. Т. 40. С.530.

21. Там же. С. 530.