Взаимоотношения конфессий в Восточной Сибири

Андреев Ч.Г.

Влияние христианства на эволюцию традиционных религиозных воззрений коренных народов Восточной Сибири во второй половине XIX - начале ХХ вв.

Определенное влияние на эволюцию традиционных религиозных воззрений бурят, хакасов и якутов оказала христианская религия, проникновение которой началось с появлением первых русских землепроходцев в Восточной Сибири. Во второй половине XIX - начале ХХ в. усилилась политика царского правительства по христианизации нерусского населения Сибири1. Влияние христианства на шаманскую религию выразилось в появлении в шаманском пантеоне богов христианского происхождения. Особенно в этом отношении повезло святому Николаю-угоднику. Его культ был особенно распространен у тех групп "инородцев", где земледелие получило наибольшее развитие. Исследователь Н. Астырев, посетивший Восточную Сибирь в конце XIX века, отмечал, что у тункинских бурят Иркутской губернии существовало изображение Николая-угодника, на котором он представлен с раскосыми глазами, как у монголов2. Другим христианским божеством, почитаемым у шаманистов, был святой Иннокентий. "С распространением хлебопашества и сенокошения изменились функции некоторых шаманских духов: прежние покровители воды и земли были наделены "способностью обеспечивать хороший урожай и травостой"3. Претерпели изменения и шаманистские представления о Небе и Земле. Если скотоводам достаточно было знать все о звездах и ветрах, то земледельцев интересовали и тучи, и солнце.

У крещенных "инородцев" наблюдались элементы синкретизма православия с их старыми верованиями. Так, в древности Умай - душа - зародыш; потом богиня Умай - подательница жизни и прародительница4 становится для хакасов под влиянием церковных вероучений христианской, точнее библейской, праматерью человечества Умай - Евой5. К началу ХХ века нагорные моления стали для некоторых хакасов соединяться с христианско-библейскими представлениями о жертве, "которую отец верующих иудеев принес по повелению божию на горе"6.

Под влиянием христианства изменились и погребальные обряды шаманистов. Ранее наиболее распространенными способами захоронения были наземное и воздушное, а также кремация. В конце XIX - начале ХХ в., как отмечали исследователи, "все крещеные и некрещеные закапывают умерших в земле"7. У тех групп бурят, хакасов и якутов, которые проживали по соседству с русским населением, появился обычай устраивать поминки по умершим на 9-й и 40-й дни, а также спустя год после смерти.

Влияние христианства на шаманскую религию аборигенов Восточной Сибири сказалось в ее культовой системе, в частности, в календарных сроках устройства коллективных, религиозных жертвоприношений (тайлаганов и др.). В конце XIX - начале ХХ в. в ведомствах крещеных "инородцев" установилась традиция приурочивать последние к христианским праздникам: в июне - к Петрову дню, в июле - к Ильину дню, осенью - к Покрову .

Ц. Жамцарано, посетив иркутских бурят, писал: "Такие праздники, как Никола (9 мая), Успенье и Покров, чтутся всеми бурятами Аларского, Унгинского, Бильчирского, Кахинского, Янгутского и других соседних ведомств. В эти дни буряты обыкновенно не работают, и большинство их едет в ближайшие русские села в церковь к обедне. Церкви в эти дни бывают переполнены бурятами, среди которых немало находится и шаманистов, приехавших поставить свечку русскому бурхану. К этим же дням обыкновенно приноравливают буряты и свои шаманские торжества, среди которых главное место занимает большой родовой или улусный тайлаган"8.

К христианским знаменательным датам приурочивались различные религиозные обряды шаманистов. Так, накануне Пасхи срезали гривы и хвосты лошадей. Процесс этот сопровождался обрызгиванием вином шаманских богов - покровителей лошадей9.

Современники отмечали, что крещеные "инородцы" не выдерживали всей церковной службы, часто выходили на воздух "отдохнуть", а иногда ограничивались тем, что ставили перед иконами свечи и уходили10. Некоторые не посещали церковь из-за отдаленности ее от их улусов (до 700 км). Богослужения обычно посещали женщины и дети, но в целом молящихся в церквах аборигенов всегда бывало немного. Например, хакасов в Божьеозерском приходе из двух с лишним тысяч прихожан больше всего их бывало на Рождество, и то не более 60 человек11.

Местные священники жаловались на недостаточность у бурят, хакасов, якутов "усердия" к православной вере и на довольно частые нарушения установленных церковью правил. Так, крестили детей тогда, когда в улус приезжал священник, и детям бывало уже по несколько лет, венчались через год, два и больше после заключения брака, и у богатых "инородцев" бывало по две и больше жен12.

Выполнение аборигенами Восточной Сибири главнейших христианских обрядов отражалось в ежегодных миссионерских отчетах. Так, в отчете Синявинского прихода за 1901 г. из 2700 прихожан-хакасов исповедывалось всего 179 человек; для напутствия умирающих призывали священника только 7 раз13.

Были и среди аборигенов и лица "усердные" к православной вере. В числе членов Енисейского православного миссионерского общества числилось несколько хакасов14. Встречались среди аборигенов церковные старосты, псаломщики, священники. Среди них, например, необходимо упомянуть бурята Игнатия Разгильдеева - псаломщика, учителя Ныгдинской миссионерской школы, переводчика и письмоводителя при начальнике Иркутской духовной миссии. Священник Я. Чистохин, бурят по национальности, перевел на бурятский язык более 10 названий христианской литературы15. Такие, как Разгильдеев и Чистохин, несли в среду аборигенного общества не просто другую веру и обрядность, но и ценности христианства и европейской культуры, способствовали развитию духовного мира и умственных способностей как детей, так и взрослого населения. Переводная христианская литература так или иначе распространялась в "инородческих" улусах. Это не проходило бесследно, в сознании шаманистов оставались идеи христианского учения, которые смешивались с шаманистическими.

У иркутских бурят был записан миф, согласно которому Бурхан (Бог) создал с помощью черта Вселенную и человека, а из ребра этого человека - женщину. От этих двоих произошли на земле все люди16.

Насильственное крещение бурят, хакасов. якутов, постоянное и систематическое насилие над их религиозной совестью не могло пройти бесследно для их религиозного сознания. Установилось чрезвычайно легкое отношение к обряду крещения: крестились бедняки из-за смены белья, из-за нескольких рублей денег, за чарку водки; богачи крестились из-за значков отличия, выдававшихся "ревнителям" православия; молодежь крестилась, чтобы крепче связать друг друга брачными узами17.

Крестились, но оставались на деле прежними шаманистами и в нужных случаях обращались к шаманам. Хотя, постепенно под сильнейшим нажимом в привычку вошло выполнение религиозных обрядов, "инородцы" стали отмечать церковные праздники, держать дома иконы, носить крест и выполнять другие церемонии .

Самой собой понятно, что такой поворот в сознании и деятельности не был скоротечным и не имел необратимого характера. Аборигены, освоив православную обрядность, оставались полными невеждами в православной догматике, то есть шаманистами. А. Адрианов в своей книге "Очерки Минусинского края" отмечал, что "хотя минусинские инородцы давно крещены и среди них живут православные священники, но основы христианской религии остаются им чуждыми"18. П. Головачев в своем труде "Взаимное влияние русского и инородческого населения в Сибири" писал: "Якуты по-прежнему верят в душу каждого предмета. Каждое дерево, камень, нож, топор имеют свою душу. Верхоянские инородцы после 100 лет крещения в случае болезни гораздо охотнее прибегают к помощи своих шаманов, чем русских лекарей"19.

Наблюдательный священник Орфеев в свое время отметил, что "инородец не может отрешиться от своих вековых преданий и обычаев, которые унаследованы им от своих отдаленных предков - язычников и вошли в плоть и кровь его, а потому и религиозное воззрение инородцев представляет собой двойственность, его верования и обряды нередко представляют смесь христианских понятий с языческими20.

Одним из следствий влияния православия на народы Восточной Сибири явилось так называемое двоеверие. Типичного двоеверца описал этнограф И.М. Манжигеев21. Иркутский бурят Потап Никитеев, бедняк, 20 лет проработавший у богачей, при вторичной женитьбе венчался в церкви. Он окрестил всех детей. Он и его дети носили кресты, дома имелось пять-шесть икон. Одновременно висели шаманские онгоны и заяны. К нему ежегодно приезжал священник и устраивал богослужение. П. Никитеев заставлял детей после еды молиться богу, стоя перед иконами. Одновременно придерживался шаманства, обращался к шаманам, если кто-либо в семье болел, совершал все обряды по указанию шаманов, а также участвовал во всех тайлаганах.

В то же время перед миссионером, в большинстве случаев, приходилось аборигену выказывать себя православным, ставить свечки перед образами и скрывать от него принадлежности шаманского культа22. Двоеверие, постоянная необходимость скрываться от бдительного миссионерского ока - все это развращало "инородческую" массу, расшатывало ее религиозное сознание, создавало легкое отношение к делам совести и ослабляло нравственное сознание.

Льготы, представляемые шаманистам, принявшим православие, как-то: избавление их от уголовных и иных наказаний после принятия ими православия, отрицательно влияли на окружающих сородичей. При наличии довольно крепких в то время родовых традиций православные миссионеры добивались "амнистии" своим "новокрещеным" от уголовных и иных наказаний, идущих в разрез с местными обычаями23.

Этих "амнистированных новокрещенцев" аборигены на основе местных обычаев презирали, добиваясь удаления их из своего рода. В результате такого отношения сородичей к "новокрещенцам", последние вынуждены были оставлять свой род, а женщины из числа коренного населения считали непристойным для себя выходить за них замуж24. Поэтому "новокрещенцы" обычно женились на русских женщинах, образуя постепенно особые населенные пункты так называемых "ясашных".

Христианизация разрушала традиционный образ жизни большинства бурят, хакасов, якутов, подрывала единство общности. Христианство выступало против всего национального, требовало отказа от прошлого наследия. Оно излагало свои высшие догматы, стремясь наделить ими всех, не зная жизни аборигенов, говорило им на непонятном для них языке.

С другой стороны, было бы неправомерным не обращать внимания на позитивные черты в истории крещения коренного населения Восточной Сибири. Крещеные буряты, хакасы, якуты в большей степени, чем некрещеные, приобщались к российской культуре, больше создавали школ европейского типа, быстрее и шире усваивали традиции общественного и семейного быта русских. В конце XIX - начале ХХ вв. школы, книги, журналы, деловые связи с деятелями науки и культуры, одежда европейского покроя, предметы русского домашнего обихода, знание и соблюдение многих правил санитарии и гигиены были уже распространенным явлением у крещеных "инородцев". В связи с переходом к православию аборигены расширяли и активизировали хозяйственно-экономические и культурные связи с русским населением, овладевали русским языком, усиливались их мобильность и социальная активность.