Неправославные конфессии

Ищенко Е.Н.

Евразийство и современная религиозная жизнь России: к постановке проблемы

Возрождение народа начинается с возрождения его духа, которое невозможно без восстановления исторической памяти, преемственности поколений, идей, ценностей. В этом можно увидеть одну из причин появившегося в конце 80-х - начале 90-х годов бурного интереса к "забытым", запрещенным ранее авторам и идеям. В этот период стали много писать, в том числе и о евразийстве. Публикации конца 80-х годов носили ознакомительный, публицистический характер, но уже через несколько лет появляются научные материалы, использующие идеи евразийцев в современном контексте. Восприятие евразийства в конце XX века, на наш взгляд, отражает и проявляет проблемы современного общества, и, в первую очередь, проблемы духовного и нравственного его становления. Но прежде чем говорить о современных трактовках, несколько слов об историческом или "классическом" евразийстве 20-х - 30-х гг.

Классическое евразийство сформировалось в начале 20-х гг. XX в. как историософская концепция и общественно-политическое движение в среде русской эмиграции. Контуры евразийской концепции были заложены в книге князя Н.С. Трубецкого "Европа и человечество", вышедшей в Софии в 1920 г. Уже в следующем году там же вышел сборник "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев", включавший вступление и десять статей четырех авторов: географа и политического мыслителя П.Н. Савицкого, возглавившего новое движение, искусствоведа П.П. Сувчинского, философа Г.В. Флоровского, вскоре принявшего священство и ставшего видным богословом, лингвиста и этнографа Н.С. Трубецкого. Эти авторы стояли у истоков евразийства - как движения и как особой концепции о месте России между Востоком и Западом.

Учение евразийцев носило комплексный, системный характер, отсюда и сложность его изучения. Ученые и специалисты из разных областей знаний были объединены несколькими генерирующими идеями, где одним из главных было представление о России как особом культурном, историческом и географическом мире, не принадлежащем ни к Европе, ни к Азии, но представляющем собой совершенно самостоятельный культурно-исторический тип, "срединную цивилизацию".

Элементы "евразийской традиции" могли варьироваться как во времени, так и у разных его представителей, но обязательными ее составляющими выступают следующие положения:

• обоснование самобытности России-Евразии как особого культурного, исторического, географического мира. "Евразия предстает перед нами, как возглавляемый Россией особый культурный мир, внутренно и крепко единый в бесконечно и часто... противоречивом многообразии своих проявлений"1;

• отказ от европоцентризма, и подчеркнутый интерес к культам Востока, как наиболее близких духу Российской цивилизации, но все же не идентичных ей;

• включение в российскую цивилизацию наряду со славянскими, "туранских" народов, как полноправного и активного элемента ее исторического становления и развития;

• идея особого исторического пути и миссии России;

• провозглашение Православия стержнем российской самобытности и основой ее возрождения;

• идеократическая концепция государства, включающая представление о государстве "социальной справедливости и правды", подчиненного высшей идее-правительнице, идеи соборности и симфонической личности;

• изучение геополитических особенностей России как Евразии, и введение новой категории - "месторазвития".

В евразийстве, как отмечают многие исследователи, можно выделить три сферы его применения: духовная, государственно-правовая и "телесная", географически-экономическая2. Сами евразийцы географический фактор ставили далеко не на первое место. Более важным для них было учение о симфонической личности, идее-правительнице и правящем отборе, то есть человек и идеи, двигающие им. Поэтому в целом для этого учения, особенно на его восходящей фазе развития, характерен приоритет духовного над материальным.

Религиозная основа связывает все сферы евразийской идеологии и теории. "Уже в "Исходе к Востоку" приблизительно половина статей была посвящена религиозным вопросам. Та же пропорция осталась в силе и в следующих сборниках", - отмечает П.Н. Савицкий3. Евразийцы не раз подчеркивали, что неверно в их учении акцентировать географический аспект, связанный с введенными ими понятиями "Евразия" и "месторазвитие".

Достаточно четко религиозная позиция евразийцев была обозначена в программных документах, первых сборниках, и особенно в сборнике "Россия и латинство". Во-первых, в евразийской концепции русская православная Церковь признавалась главенствующим и связующим началом русской культуры и именно она должна была стать основой строительства новой России, которую евразийцы считали более правильным называть Евразией, чем "неудобопроизносимым четырехбуквием СССР". "Евразия понимается нами как особая симфонически-личная индивидуация Православной церкви и культуры. Основание ее единства и существо его в Православной Вере" - отмечено в программном документе 1927 г.4 Несмотря на упадок церкви в н. XX в. и последовавшие в советской России гонения, они верили в возрождение России только на православной основе.

Во-вторых, евразийцы выступали против католичества. Особенно много внимания этой теме уделено во внеочередном сборнике "Россия и латинство" (1923), который стал реакцией на заигрывания Ватикана с советской Россией. Рассматривая болезненные вопросы взаимоотношения двух христианских церквей, евразийцы полемизировали с Вл. Соловьевым, противопоставляя его идеям свой "Исход к Востоку".

Из этих размышлений вытекает третья особенность религиозной мысли евразийцев - это представление об особой близости православия к восточным религиям. Главный аргумент такой позиции в том, что восточные религии евразийцы относят к языческим. "Не будучи сознательно-упорным отречением от Православия и горделивым пребыванием в своей отъединенности (т. е. ересью - И.Е.), язычество скорее и легче поддается призывам Православия, чем западнохристианский мир, и не относится к Православию с такой же враждебностью"5, т.е. язычество рассматривается как "потенциальное" Православие. Кроме того, православие сближает с восточными религиями проникновение религии в быт, т.е. бытовое исповедничество. На этом основываются более теплые отношения, "родство" России и Азии, и, следовательно, необходимость геополитического поворота к Востоку.

Учение о идеократическом государстве - еще одна важная составляющая религиозных взглядов евразийцев. В основе евразийского государства лежит идеология, или "идея-правительница". "Сатанинская" идеология коммунизма, утверждали евразийцы, в будущем будет обязательно замещена истинной идеологией, которая может быть основана только на истинах русской православной веры.

Как часто это бывает, сложная концепция евразийского мироощущения, распространяясь на большие группы людей, постепенно политизировалась и упрощалась. К концу 30-х гг. евразийство как движение прекратило свое существование.

Поставленные евразийцами вопросы оказались востребованы через полвека, когда страна переживала очередную идеологическую, культурную, государственную ломку. Современное евразийство, получив название "неоевразийство", пережило значительные метаморфозы, в которых часто с трудом узнаешь исторический "прототип". Проследить эти изменения, рассмотреть современные версии евразийства, на наш взгляд, задача не менее важная, чем изучение исторического евразийства, поскольку дает возможность прикоснуться к духовным и культурным проблемам современного человека и общества, в котором он живет.

Одной из первых версий современного евразийства была выдвинута А. Дугиным, который стал называть себя "первым неоевразийцев", в противовес "последнему евразийцу", т.е. Л.Н.Гумилеву. Приведем цитату из текста А.Дугина, в которой он разъясняет, что такое, в его понимании, "неоевразийство": "Неоевразийство... расширило понятие евразийства, объединив его с новыми идейными и методологическими блоками - традиционализмом, геополитикой, метафизикой, элементами философии "новых правых", "новых левых", "третьего пути" в экономике, теорией "прав народов", "этнического федерализма", экологией, онтологической философией, эсхатологическим вектором, новым пониманием универсальной миссии русской истории, парадигматическим видением истории науки и т.д."6. Эта цитата, на наш взгляд, подтверждает эклектичность "доктринальной платформы" А. Дугина, в которой большое количество идейных "блоков" не перерастает в органичный их синтез.

Все построения А .Дугина преследуют не научную, но, прежде всего, политическую цель. Только этим можно объяснить его активные заигрывания с русской православной церковью, старообрядцами, мусульманами, при одновременном интересе к сектантам всевозможных толков.

Историк Наталья Нарочницкая критикует неоевразийство А. Дугина и интеллектуалов, объединившихся вокруг журнала "Элементы" и газеты "Завтра" с православных позиций. Рассматривая связь дугинской версии неоевразийства с идеями немецких мыслителей "консервативной революции", а также с идеями европейских "новых правых" от Ж. Тириара (Европа от Дублина до Владивостока) до антихристианских воззрений современных его лидеров Алена де Бенуа, Р. Стойкерса, Нарочницкая приходит к выводу, что в "этих интеллектуальных химерах ничего не значит реальная Россия как явление мировой истории и культуры". "Бурно расцветающая на страницах якобы патриотической печати глубоко антихристианская философия своим (в отличие от классической школы, где такая опасность существовала еще только как потенциальный итог, ибо Н. Трубецкой уже говорил о "евразийской нации") уже ярко выраженным и воинственным языческо-натуралистическим толкованием истории умышленно полностью игнорирует тысячелетнюю православную традицию России и русскую цивилизацию", - пишет Н.Нароцничкая7. Именно поэтому элита тюркских стран СНГ приветствуют этот вариант неоевразийства

Наиболее искаженный вариант евразийской традиции можно встретить во всевозможных исламо-азийская версия "псевдоевразийства". Один из вариантов, выдвинутый идеологом Исламской партии возрождения России Г.Джемалем, конечной своей целью ставил создание на постсоветском пространстве исламской цивилизации8 и пропаганде "ненасильственного вливания России в тюркское море". Суть этого проекта в том, чтобы показать России выгодность для нее геополитического и политического союза с исламом, как политическим движением, противостоящем Западу. Абсурдность этого проекта, отрицающего самобытность и самодостаточность России как особой цивилизации, достаточно очевидна, но интересен тот факт, что этот проект - не изобретение Г. Джемаля. Подобные идеи высказывались в начале века, когда Россия переживала тяжелейший период своей истории - революцию 1917 года и последовавшую за ней гражданскую войну. Можно вспомнить идеи барона Унгерна, бежавшего в Китай, и там вынашивавшего планы создания Евразии до Урала под эгидой династии Циней. Показательно, что к идеям барона Унгерна напрямую обратился все тот же Александр Дугин.

Приведенные примеры современного восприятия евразийства в начале 90-х годов XX в являются наиболее искаженными версиями евразийской традиции. В них отражен поиск современным российским обществам какой-то новой идеологии. Этот процесс продолжается, он не окончен. Построение современных евразийских проектов в чем-то напоминает попытку войти в давно закрытую дверь. Хотя возможен и другой взгляд на это явление: разработка евразийских идей совместными усилиями философов, историков, культурологов, лингвистов способствует становлению культуры постсоветского мира - расширению зоны духовного и цивилизационно-практического влияния старой русской культуры, чувства преемственности культурной и научной традиции.