Зинковская Н.Я. (ст. преп., Новосибирск)
Статья посвящена одному из аспектов актуальной для полиэтнического государства проблемы кросс-культурного взаимодействия. Данное взаимодействие прослеживается на материале немецко-русского двуязычия в среде немцев, проживающих в Западной Сибири. Нами рассматривается процесс формирования системы русской речи у лиц немецкой национальности.
В полиэтническом государстве статус государственного присваивается одному или нескольким языкам при постепенном сужении сферы употребления языков малых народов. Они продолжают использоваться лишь в обиходно-бытовой сфере, постепенно как бы растворяясь в общеупотребительном языке, в рассматриваемом случае - в русском. Особенно это характерно для языков нетитульных наций.
При наличии государственности любого типа народ имеет возможность сохранить свой родной язык в иноязычной среде, используя его параллельно с государственным языком, который употребляется не только в быту, но и в средствах массовой информации, в жанрах официально-делового стиля, в художественной литературе и в сфере науки. И напротив, при отсутствии возможности достаточно компактного проживания, при отсутствия официальной поддержки язык постепенно утрачивается большинством представителей такого народа, сохраняясь лишь у самых пожилых носителей языка.
Немцы прибыли в Россию из различных регионов немецкоязычных государств в 1764-1774гг. по приглашению императрицы Екатерины Великой для защиты южных рубежей Государства Российского от набегов кочевников. В ментальности русских немцев и по сей день сохранились связанные с эпохой заселения образы. В подтверждение данной мысли можно привести ответ старших на вопрос ребёнка о том, каким образом он появился в данной семье. "Мы тебя взяли у киргизов" [бай дэнэ киргизэ] (киргизами называли в то время казахов-кочевников). Контакты с кочевниками были длительными и достаточно тесными – иначе такой ответ был бы немыслим.
В России сложилось два основных региона немецких колоний: на юге страны (Закавказье и Украина) и на Волге. В начале XX в. многие немцы переселились на Алтай, в Омскую и Оренбургскую области, в Казахстан и Среднюю Азию. Основная часть немецкого населения проживала компактно в национальных населённых пунктах в сельской местности, занимаясь в основном сельским хозяйством. В таких посёлках имелись начальные школы с обучением на немецком языке, церковь.
После революции значительная часть немцев, спасаясь от безземелья, вынуждена была переселиться в города. Обучение там велось на немецком и русском языках, появились детские сады с немецкими и русскими группами. В январе 1924 г. была провозглашена Автономная советская социалистическая республика немцев Поволжья. Со столицей в г. Энгельс, Саратовской обасти. В 1939 г. население Немреспублики составляло более 600 тысяч человек, из которых на долю немцев приходилось 66%.
За более чем 170 лет в результате процессов унификации и выравнивания, характерных для различных говоров, у немцев Поволжья сложился более или менее единый верхненемецкий диалект, саратовский (в отличие от волынского и херсонского верхненемецких диалектов), ставший средством общения друг с другом немцев Поволжья.
В августе 1941г. по Указу Президиума Верховного Совета СССР "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья", всё немецкое население из Саратовской, Сталинградской и других областей было депортировано в Киргизию, Казахстан, Алтайский край, в Новосибирскую и Омскую области на режим "спецпоселения". Немецкая республика была аннулирована.
С момента депортации вплоть до 1954г. лица немецкой национальности были лишены права свободного перемещения по стране. Именно с данного времени немцы всех возрастных групп вступают в активное взаимодействие с русскими, проживавшими с ними в одних и тех же населённых пунктах. В 1972 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ "О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан", и немцы получили возможность вернуться в места своего первоначального проживания, в результате чего число немцев в Сибири несколько уменьшилось, снизилась, таким образом, и компактность их проживания.
В результате двух экспедиций в Александровский район Томской области (ранее Новосибирская область), предпринятых кафедрой русского языка Томского государственного университета в 1977 и 1978 годах для изучения речи немцев Сибири, был собран значительный материал, содержащий записи немецкой и русской речи лиц немецкой национальности различных поколений и ответы на вопросы анкеты социо-культурной направленности.
Ко времени сбора материалов немецкое население сёл Александровского и Новоникольского в процентном соотношении составляло примерно 10% от общего количества жителей этих сёл, при этом старшее поколение немцев находилось в активном контакте с русским населением на протяжении всего лишь 36-37 лет.
Материалы опросов свидетельствуют о большой устойчивости таких социо-культурных компонентов, как конфессиональная принадлежность, особенности национальной кухни, отдельные элементы одежды, убранство жилища (наличие, например, фартука у всех пожилых женщин, высоко взбитые подушки и запрет использовать кровать для сидения), отношение к дисциплине (одна из добродетелей - послушание). Немецкое население по-прежнему отличает трудолюбие, воспитанное многими веками стремление к порядку и умение преодолевать трудности в любых жизненных ситуациях.
Однако наряду с устойчивыми элементами можно отметить также большие изменения, происшедшие в жизни, культуре, менталитете немцев. Достаточно часто, например, немецкие паспортные имена в обиходе заменяются русскими (например, отмечен случай, когда Харри звали в с. Новоникольском Василием, а Хуго - Николаем). Это характерно и для имён татарских, эстонских и пр. В этом же селе татарина Фарида все звали Федя.
Наибольшие изменения претерпел за это время язык немцев. В речи школьников и молодых людей из немецких семей акцент отсутствует. Лица, относящиеся к среднему поколению, владеют русским языком достаточно хорошо, в их речи можно отметить лишь незначительные отклонения от нормы. Речь лиц старшего поколения даёт возможность проследить процесс смешения языков и выявить особенности освоения немцами русского языка.
В процессе становления системы русской речи немцев можно выделить несколько этапов:
С Саратовска область приехали, деревня Варнбург. В сорок первом году мы оттуда уехали, увезли нас в Новосибирска. В Новосибирске мы с октября месяц до июли сорок второго года. Нас оттуда увезли сюда, в Нарым. Мы сами купили здесь такой времянка, прям такая маленькая. Маленький избушка был. Муж были в трудармия, я одна с ребятишкими. Когда в Новосибирске приехали, ничего абсолютно, ни слова не понимала. И пить не могла просить. Вот мне были трудно. Сколько тут слёз поливала! Потом мене с русскими доярками поставили, я ничего, абсолютно ничего не понимала. И работала. И поманеньке, поманеньке, хоть шиворот-навыворот получается, но всё равно понимают (Бир Мария Петровна, 1907).
Остановимся на высказываниях третьего типа и рассмотрим те явления в русской речи немцев (РРН), которые имеют отношение к выражению в ней категории рода. Логично предположить, что система РРН формируется под воздействием немецкого литературного языка (НЯ), немецкого говора (НГ), русского старожильческого говора (РГ), носителями которого являются русские жители обследованных населённых пунктов, и русского литературного языка (РЯ). Однако в процессе опроса респондентов выяснилось, что НЯ никто из них не владеет. В речи немцев, проживавших в населённых пунктах со смешанным населением, возможно воздействие саратовского русского говора (СРГ).
Какие элементы грамматической системы родного языка являются наиболее устойчивыми, как эта устойчивость отражается в РРН, с одной стороны, и, с другой, какие элементы осваиваемых систем активно проникают в речь немцев?
Значение рода в русском языке может быть выражено лексическими, морфологическими и синтаксическими средствами. Не учитывая лексические средства, остановимся на морфолого-синтаксических, полного совпадения которых в РЯ, РГ и НГ нет. Приведём образцы высказываний, в которых используются существительные и глаголы прошедшего времени, являющиеся в РЯ и РГ, в отличие от немецкого языка, определителями рода:
Потом отец возле меня была. Лишь было бы кусок хлеба. Ну, и человек нашлись. Лида, ты последний приказ не читали? Он свою остяк-то (жену-хантыйку) бросил и взяла Элька.
Дочка у ней остался. Птичка села на крыша. У ней температура было. Она взяла на другой год свой сын и увёз его сюда.
Это со мной была такая дело. Ой, яблоко упало.
Там тоже много дома была, мы бы один направила, жили бы, скотину поразвёл бы, даже не знал бы, что нас с места тронуло.
В данных контекстах отмечается недифференцированное использование родовых глагольных форм: существительное м. р. употреблено с глаголом в форме м., ж. и ср. рода, существительные ж. и ср. рода - аналогично. Особенно показательны те примеры, в которых разные в родовом отношении глагольные формы используются в пределах одного высказывания с одним и тем же существительным. Следовательно, вначале в РРН так же, как в НГ, глагольные формы не являются указателем рода существительного. Значение глагольных форм прошедшего времени и сослагательного наклонения, таким образом, сужается, утрачивая родовой компонент.
В соответствии с нормами родного, немецкого, языка, употребляются в РРН и имена прилагательные, а также причастия в предикативной функции, род этих слов не дифференцируется: в контекстах представлены как случаи правильного согласования существительного с прилагательным и причастием, так и употребления, не соответствующего нормам русского языка:
Дочка у ней остался. Не знаю, помер или ещё живая. А трава высокий. Эмма был ещё энто раз маленький. Ручка такая маленкьая, но она хороший.
Ну, тоже Володька был другой раз не прав. Город стал чистый, красивый, в общем, там порядка. Муж дочери русска.
А где тётя Эма жил, там всё-всё снесён. Другой раз масло такой бледный и вкусный. Это изделие иностранный, да?
Сенка был небольшой, сенка был полный до самый до верху. Штанишки хороший, новый.
Из сказанного видно, что, подобно глагольным формам прошедшего времени, родовые формы прилагательных и причастий в функции предикатива немцы в своей речи используют как аналогичные. Таким образом, названные формы под влиянием системы родного языка в РРН также утрачивают родовой компонент своего значения.
Перейдём к случаям, когда явления русского и немецкого языков характеризуются подобными особенностями. Это касается определений, выраженных прилагательными, причастиями, отдельными разрядами местоимений, порядковыми числительными. В речи самых пожилых информантов отмечено множество определителей в форме м. р. с существительными всех трёх родовых классов: немецкий пища, хороший сказка, паровой отопление, хороший погода, солнечный масло. По-видимому, при становлении системы РРН вначале определение в форме м. рода выступает как исходный универсальный определитель.
В процессе дальнейшего освоения русского языка выражение категории рода в РРН всё чаще начинает соответствовать нормам осваиваемого языка, причём не только при назывании лиц:
Ты чё, с холодной водой мыла голову? Другой раз рисова каша сваришь. Продали на базаре свою вещь и опять ехали домой. Начальница, которая за нами командовала.
Вот второй танец, свист. Она их кажный раз покормила. Замори свой червячок, который тебе не даёт покой.
Летнее время я работала. Ну, она, наверно, честно содерживает своё слово. Забыла, какое число она ездила.
Нельзя не учитывать и действие другого фактора. В таких контекстах, как: Суп, она такая вкусная. Хороший походка, каша хороший, большой дорога, последний письмо, татарский кладбище, использование определения в форме ж. р. может быть результатом интерференции: в НГ существительные "суп, походка, каша, дорога, письмо, кладбище" относятся к классу существительных ж. р.
То же самое можно предположить и относительно форм ж. р. определений при существительных "солнце, мыло, блюдце, молоко, голос" и др. Все перечисленные существительные относятся в НГ к ж. р.:
Где солнце? Я её чё-то не вижу. Чё это у тебя? Мыло? Покажи её. Огонь пойдёт по всей блюдце. Вроде голос твоя, а сама себе не верю. Столько молока! Ну куда я её всё дену?
В последнем примере существительное "молоко" имеет два определения: одно в форме ж. р., другое -"всё" - в форме ср. р., соответствующего норме русского языка.
С другой стороны, нельзя не учитывать и того факта, что существительные типа "солнце, море, лето, блюдце, мыло" и др. с безударным окончанием -е, -о звучат как формы на -я, -а и могут воспринимаются как слова, относящиеся к ж. р.:
Вот она какая полезная, море. Нонче лето сухая. Не прикасайся с платьем: ты её замараешь. Варенье вообще может там стоять: ей ничего не сделается. Мясо надо бы сегодня пожарить, надо бы её разрубить. Но: печь? Его надо выбросить и по-другому класть.
Интересно, что замена подобных существительных личными местоимениями ж. р. происходит наиболее последовательно. В случаях же, когда существительное имеет определение, выраженное прилагательными, причастиями, порядковыми числительными, местоимениями с парадигмой, как у прилагательного, используются формы ср. р.:
Иди принеси мне полотенце, я на ней буду тесто мять. Вытри здесь этим полотенцем.
Как сразу не возьмёшься за это глаженье, и вот она лежит, лежит.
Возьми белое ведро, сполосни и вытри её, и всё, она чистое.
Письмо твоё читали только вечером, и то я её нашла на столе. Солнышко, она скоро затопит своя большая печь.
Использование существительных среднего рода в РРН с определителями женского рода можно объяснить и воздействием южнорусского саратовского говора, для которого в живой речи характерно частое слияние категории среднего рода с женским.
Однако в большинстве случаев можно отметить тенденцию к усвоению респондентами родовых показателей, свойственных для РЯ и РГ, хотя влияние системы родного языка продолжает ощущаться, что проявляется в непоследовательном употреблении правильных форм.
Достаточно частотны в РРН стяжённые формы прилагательных и местоимений, что может быть объяснено влиянием системы РГ, для которого подобные формы характерны в функции определения, (ср.: зима крепка, крупно зерно, рубашки широки) -
Я старша сноха. Жила в Саратовска область. Была красива деревушка. На огороде лук посодим. Мелочь всяка.
Венгерка, лезгинка, всё такие названия, хороши танцы. Потому что они (помидоры) чёрны пятна сделаются.
Использование стяжённых форм в РРН шире, чем в РГ, здесь наблюдается использование подобных форм и от прилагательных м. р. ед. ч.: Старша сын сюда приехал посмотреть. Перва год, как у нас картошка не было. Мой муж перва - это дядя-Петин брат.
Можно предположить, что стяжённые формы прилагательных используются в РРН как всеобщий эквивалент всех родовых форм, при поддержке системы РГ.
Подводя итог, можно сказать, что за годы проживания среди русских старшее поколение немцев, говорившее до переселения в Сибирь на немецком саратовском диалекте, сумело освоить систему русского языка в объёме, необходимом для взаимопонимания с русскими. На первом этапе освоения русского языка для РРН характерно неразличение родовых форм. При дальнейшем освоении одна из имеющихся русских форм, обычно самая простая, используется как всеобщий эквивалент. РРН содержит ещё достаточно элементов, являющихся результатом интерференции родного диалекта на складывающуюся систему РРН. С другой стороны, в РРН наблюдаются формы, возникшие под явным воздействием русского старожильческого диалекта и, в меньшей степени, саратовского русского говора.
1.Дульзон А.П. Проблемы смешения диалектов по материалам с. Прайс. – Саратов, 1938. – 530 с.
2.Киселёва О.Н. Морфологическая система русских старожильческих говоров средней части бассейна реки Оби/ КД. – Томск, 1968.
3.Русская диалектология /Под ред. проф. Н.А. Мещерского. – М., 1972. – 302 с.
4.Материалы лингвистических экспедиций 1977 и 1978 гг. (ТГУ).
Sektion «Ethnosprachraum Sibirien»
Sinkovskaja N.Ja, (Oberass., Novosibirsk)
Mein Beitrag ist der für einen poliethnischen Staat aktuellen Problematik der krosskulturellen Wechselwirkung gewidmet. Diese Wechselbeziehungen werden am Material der russisch-deutschen Zweisprachigkeit von den Deutschen, die in Westsibirien seßhaft sind, verfolgt. Im Vortrag gilt eine besondere Aufmerksamkeit der russischen Sprache von den Personen deutscher Nationalität der älteren Generationen. Der Autor kommt zur Schlussfolgerung, daß der Assimilierungsprozeß des deutschen Ethnoses nicht nur von einem allmähligen Verlust durch die deutsche Sprache ihrer Umgangssprachefunktion, sondern auch zu einer wesentlichen Einwirkung auf die Sprache der deutschen Bevölkerung von den älteren Generationen der altrussischen Sprache begleitet wird.