Семенова В.И. (доц., Иркутск)
Своеобразие картины мира, заключенной в значимой стороне того или иного языка, проистекает из того, что реально существующая объективная картина мира запечатлена в языках неодинаковым образом. Специфика объективной действительности, в которой живут носители того или иного языка, особенности мышления отражаются в национальной специфике языковой картины мира.
Вербально эксплицированная картина мира любого языка, в том числе бурятского языка, включает множество лексико-семантических групп и словообразовательных моделей. В.Г. Богораз-Тан отмечал, что в языке любого народа представлены лексемы, отражающие человека и его тело, родственные отношения, явления природы, материальную культуру (1928, 1-4). Эти же группы лексем широко используются в антропонимии. А.В. Суперанская, проделав сопоставительный анализ лексических полей, с которыми соотносятся антропоосновы индоевропейских и арабского языков, приходит к выводу, что основы антропонимов, независимо развивавшихся в разных языках, обнаруживают поразительное типологическое сходство, объяснимое общностью исходных категорий, на которые они опираются. Это отношение человека к внешней среде, к окружающим, параллелизм форм мышления и восприятия, характер мировоззрения (1988, 9).
«Совокупность фактов, лежащих в основе мотивировок собственных имен, едина для всего человечества. Она составляет известную ономастическую универсалию ... Для антропонимов такими основными факторами, определяющими их мотивировку, служат физическая, психическая, биологическая, моральная, интеллектуальная характеристика лица, его социальная, национальная, территориальная принадлежность, родственные связи и др. Позже ... появляются символические именования, данные в честь идей, исторических событий, а также в честь деятелей современности» (Суперанская, 1973, 245).
Какие части речи участвуют в формировании собственных имен, во многом зависит от свойств языка. Российские теоретики ономастики считают, что «в русском языке нет никаких принципиальных ограничений для перехода любой части речи в собственные имена» (ТМОИ, 38).
В арабской ономастике для именования индивидуальных объектов часто используются прилагательные в положительной и превосходной степени, а также глаголы и глагольные фразы (Суперанская, 1973, 108).
Известный языковед В.Н. Топоров, описывая древнеиндийскую (палийскую) ономастику и касаясь содержательного плана онимов, отмечает, что «свойство «быть именем собственным» распространяется на весьма широкую область названий предметов и явлений, которые обычно, или весьма часто, в других языках не становятся собственными именами или становятся ими лишь в особых случаях». Исследователь показывает зависимость ономастической номинации от мировоззрения называющих: для буддийского мировоззрения характерна тенденция к превращению в собственное имя «всего, что связано с высшими авторитетами и ценностями в мире буддийских представлений – с Буддой и Каноном в первую очередь». В палийской традиции собственными именами могут стать названия текстов и доктрин, афоризмы, вопросы, ответы, загадки, проповеди (из канонических текстов); титулы и прозвища; болезни и жертвоприношения, подаяния милостыни, чудеса, чары; украшения, камни, кристаллы; оружие, порох; трон; музыкальные инструменты, в частности барабан; утварь; месяцы, дни, праздники, церемонии; названия деревьев и растений; животные (слоны, лошади, олени, шакалы и др.); боги, нимфы, духи, атрибуты мифологических персонажей и их эпитеты (1969, 33-34, 50).
Говоря о бурятской онимической лексике, А.Г. Митрошкина справедливо замечает: «Если в принципе могут быть использованы любые общие слова в качестве мотивирующих при образовании собственного имени, то не каждое из них практически может появиться в любой онимической подсистеме. Так, например, прилагательные типа диал. дальжагар ‘кривой, неправильной формы (о лице, голове)’, уяхан ‘нежный, гибкий’, существительные баяр ‘радость’, hэтэр (ср. личное имя hэтэрхээ ‘нашейный амулет (у козла)’ и др. вряд ли могут стать топоосновами, но в антропонимии широко употребительны. И наоборот, от апеллятивов с пространственными значениями, например, не образуются антропонимы. Кроме того, один и тот же апеллятив в разных ономастических подсистемах реализует далеко не один и тот же смысл. Например, от апеллятива галуун ‘гусь’ могут быть образованы антропоним Галуун со смыслом ‘похожая на гуся’ и топоним Галуута (нуур) ‘озеро, где обитают гуси’ и т. д.» (1987, 13-14).
И.Д. Бураев и Л.Д. Шагдаров, говоря о бурятских личных именах, отмечают: «Подавляющее большинство личных имен является именами существительными. Из других частей речи среди них встречаются качественные и относительные прилагательные, изредка – числительные» (1969, 110).
Набор семантических полей, вовлекаемых в антропонимию эхиритов, существенно отличается от лексико-семантических групп, существующих в говоре. Анализ их именника позволил выявить следующие типы антропооснов.
I. Человек с его биологическими и психическими свойствами. Выделяются такие микрополя:
1) человек, люди, части тела человека. Мотор – бур. уст. мотор ‘десница’; Табгай – бур. табгай ‘ступня, стопа’; Тархи – бур. тархи ‘голова’; Тохой – бур. тохой ‘локоть, локтевой сустав’; Шагай – бур. шагай ‘лодыжка, щиколотка’.
2) свойства характера человека: Бардам – ‘гордый, чваный’; hээлэй – зап. hэлэй ‘щеголь, франт’; Шарьюур – диал. ‘болтун’ от шарьяха ‘скрипеть, хрустеть, дребезжать, визжать, шипеть, журчать’; Хулууша – бур. хулууша ‘вор’.
3) национальная или родовая принадлежность человека: Манжа, Маньжа – манжа ‘маньчжур’; Татаар - ‘татарин’; Мангад – зап. ‘русский’; Мангадай – зап. ‘принадлежащий русскому’; Булгад – название булагатского племени; Булгадай – досл. ‘принадлежащий булагатам, Булагатскому роду’, т.е. ‘чужой, не наш’.
II. Отношения родства и свойства: Гэргэн – бур. уст. гэргэ(н) ‘жена, баба’; Нагаса – бур. нагаса ‘дядя по матери’; hамган – бур. hамаган ‘жена, женщина’; Саажтай – диал. ‘старшая сестра’; бур. саажатай досл. ‘имеющая косу’.
III. Явления природы.
1) стихии: Бороон – лит. бур. бороо(н) ‘дождь’, эхир. бороо(н) ‘затяжной дождь; ненастье, непогода’; Будан – ‘мгла, легкий туман’; Шуурган – бур. шуурга(н) ‘буря’; кач. ‘ветер без снега’.
2) небесные тела: Одон - одон ‘звезда’; Солбон – ‘Венера’.
3) ландшафт и рельеф: Болдог – болдог ‘кочка; холмик, бугор’; Бута – бута ‘кочка; куча, кучка’; Далай – ‘море, океан; большое озеро’.
4) животный мир: Ботого – бур. ботогон ‘верблюжонок’; Буруу – бур. буруу ‘теленок до года’; Нохой – бур. нохой ‘собака’; Харагшан – харагшан ‘караковая, вороная (о лошади)’; Хγлэг – бур. хγлэг ‘аргамак, рысак’; hоотой – эхир. ‘кляча’; Арсалан – бур. арсалан ‘лев’; Ангай – бур. ‘принадлежащий зверю’; Шоно – бур. шоно ‘волк’; Yнэгэн – бур. γнэгэн, ‘лиса, лисица’; Ангар – бур. ангар ‘турпан’; Бульжамуур (ж) – ‘жаворонок’; Тарбажа – ‘лесной орел’; Тахяа – бур. ‘курица’; Шубуухай – бур. шубуухай ‘птичка, пташка’; Алгана – бур. ‘окунь’; Булуусхай – бур. булуусхай ‘язь’, ал. ‘сорога’, закам. булуусхай тула ‘таймень’; Зоодой – бур. ‘ерш, карась’; Сурхай – бур. сурхай ‘щука’; Зγгээ – эхир. ‘пчела’; Шапхай – бур. шапхай хорхой ‘насекомое’.
Имена, омонимичные названиям рыб, характерны именно для эхиритской антропонимии. Большая их часть зафиксирована в Ольхонском районе. Это вполне объяснимо, поскольку рыболовный промысел был развит именно у бурят, живущих около Байкала. Личные имена, омонимичные названиям насекомых, обнаружены в Качугском и Баяндаевском районах; в наших материалах по другим регионам подобные имена не зафиксированы.
5) растительный мир: Бамбай – ср. бамбай сэсэг ‘роза’; Будаа, Будаан - бур. будаа ‘крупа, просо’, кач. ‘ячмень’, тунк. (бот.) ‘листья бадана’; Зандан – бур., монг. зандан ‘сандал, сандаловое дерево’; Зэдэгэнэ (ж) – эхир. зэдэгэнэ ‘земляника’; Сэсэг – бур. сэсэг ‘цветок’.
6) камни и минералы: Алтан – ‘золото’; Болод, Булад – бур. булад ‘сталь’; Маржаан – зап. бур. маржаан ‘коралл’; Тγмэр – бур. тγмэр ‘железо’; Шулуун – бур. шулуун ‘камень’; Эрдэни – бур. эрдэни (шулуун), ‘драгоценный (камень)’; Эржэн – ‘перламутр’; Янтра, Янтраан – зап. янтраа ‘янтарь’.
IV. Материальная культура.
1) названия предметов быта: Буулга – бур. буулга ‘ярмо (у быка)’; Оргой – бур. уст. оргой ‘шаманский шлем с железными рожками’; Саажанхай – зап. саажанхай, лит. бур. шаажанхай ‘стекло, стеклышко; фарфор, фаянс, эмаль’; Тогоон – бур. тогоо(н) ‘котел’; Уялга – бур. уялга ‘привязь, завязка; связка; узел’; Бархаг – эхир. бархаг ‘большой замок’, лит. бур. ‘якорь, ред. тормоз’; Домбо – бур. домбо ‘сосуд с носиком, кувшин, высокий чайник’; Тэбшэ – бур. ‘небольшое корыто; деревянное блюдо’, ред. ‘кормушка, ясли’; hайхай – кач., ольх. ‘игрушка’; Эшэ – бур. эшэ ‘ручка, рукоятка; стебель; черенок’.
2) пища: Бардаа, Бардаан – диал. бардаа ‘творожистая масса, остающаяся после выгонки тарасуна’; Бообо – вост. ‘вид печенья’; Бθθн – зап. ‘хлебцы (в виде печенья)’; Салмаад, Саламаати – зап. и лит. ‘саламата’; Шабай – бур. шабай ‘вареная (в кишках) конская кровь’.
3) оружие, доспехи: Булсуу - бур. булсуу ‘наконечник, головка (стрелы); набалдашник’; Дуулга – бур. дуулга ‘шлем’, бур. хуяг дуулга ‘воинские доспехи’; Мадага – бур. мадага ‘большой нож’; Хуяг – бур., монг. хуяг ‘панцирь; латы, броня’.
4) одежда, обувь, предметы туалета: Булаад – ‘плат, платок’; Бээлэй – бур. бээлэй ‘рукавицы’; Залаа –‘красная кисточка (на шапке)’, зап. ‘платок, отрез ткани (подарок)’; Сабья – эхир. сабья ‘сапоги’; Сэмбэ – ‘сукно; суконный’; Хажаг – ‘серебряная оправа для золотых монет’; Юбуухай – бур. юбуу(н) ‘раковина. служившая украшением’.
5) орудия труда: Булюу – бур. булюу ‘точило, точильный камень; брусок, оселок’.
V. Социальная культура.
1) социальные отношения и оценки: Баатар – бур. баатар ‘герой, богатырь’; Тайжа, Тайжаан – ‘князь, дворянин’; Эрдэмтэ - лит. ‘ученый’; Эрхэтэ – ‘имеющий право, правомочный; гражданин’.
2) профессии, занятия, должности: Адуушан – бур. адуушан ‘табунщик, конюх’; Дархан – ‘мастер, умелец; кузнец’; Хамба – религ. ‘высший духовный сан в буддийском монастыре, перен. высшего качества’; Хубараг – религ. ‘послушник (или ученик) ламы’; Хутагта – ‘исполненный святости, святой; хутухта - высший сан буддийского духовенства’; Эмчи – бур. эмшэ(н) ‘врач, доктор, лекарь’.
3) общественно-политические термины: Гγрэн – бур. гγрэн ‘государство’; Соел – бур. соел ‘культура’; Сэрэг – бур. сэрэг ‘войско, армия’; Тγγхэ – бур. тγγхэ ‘история’.
VI. Физические отношения и параметры.
1)размер, форма: положение в пространстве: Тэжэгэр – ‘толстый, тучный, с большим животом (о человеке)’; Шобхо – бур. шобхо ‘остроконечный, заостренный’; Шобогор – ‘сдавленный (о голове)’; Хилай – зап. хилай, лит. хилар‘косой, кривой’.
2)время, единицы измерения, возраст: Зγнтэг – ‘одряхлевший, старческий, выживший из ума’; Найман – ‘восемь’; Хориной – от хорин ‘двадцать’; Табинай, Табьта – от табин ‘пятьдесят’; Жарантай – от жаран ‘шестьдесят’; Тγмэн – ‘десять тысяч; тьма, бесчисленное множество’.
3)цвет: Шара – бур. шара ‘желтый, рыжий; русый’; фольк. эпитет ‘красный, прекрасный, красивый’; Хабхар – зап. ‘темный, смуглый’.
4)звук: Ханхи – ханхи(гар) ‘звонкий, звенящий’; Хонгео –лит. бур. хонгео, зап. хоньео ‘звонкий’.
5)движение: Шумуушха – ср. шумуухан ‘быстро, расторопно’.
6)температура: Дулаан – бур. дулаан ‘тепло, оттепель; теплота’;
7)вкус: Забаан – бур. забаан ‘безвкусный, пресный’, перен. ‘пустой, бессмысленный’ или эхир. заимст. из русск. перен. ‘забавный’.
8)прочность, твердость, целостность: Бата – ‘крепкий, здоровый’; Бужа – бужа(гар) ‘здоровый, крепкий, могучий’; Хахархай - ‘рваный, разорванный’.
9)влажность: Шиидэр – диал. шиидэр, лит. бур. шγγдэр ‘роса’.
10)свойства поверхности: Мэлигэр – ‘гладкий, лоснящийся’.
Бурятский язык и его диалекты располагают широкими возможностями, которые могут быть предоставлены для образования собственных имен. Однако используются далеко не все модели. Любая территориальная система выбирает из общего арсенала лишь ограниченное количество типов и моделей. Наши наблюдения показывают, что в образовании личных имен эхиритских бурят ограниченно используется общественно-политическая лексика. Не обнаружено имен, восходящих к наречиям, союзам, частицам и зафиксировано лишь одно имя, образованное от местоимения. Из глагольных форм в качестве антропооснов использованы формы императива (повелительного наклонения 2 лица ед. числа), консессива (повелительно-желательной формы 3 лица ед. числа), причастия будущего времени и простые формы настоящего времени: Туда ‘попади’ Обеор – лит. обеоро ‘заметь’, эхир. ‘излечись, поправься (от “порчи”, сглаза и т. п.)’; Yдэг ‘пусть размножится’; Таарха – лит. таараха ‘будет соответствовать, подходить, годиться’; Олорно – ‘умножается, преумножается’.
1)Теория и методика ономастических исследований/ Суперанская А.В., Сталтмане В.Э., Подольская Н.В., Султанов А.Х. - М.: Наука, 1986.- 256с.
2)Богораз-Тан В.Г. Распространение культуры на земле. Основы этногеографии.- М.-Л., 1928.
3)Бураев И.Д., Шагдаров Л.Д. О бурятских личных именах// К изучению бурятского языка.- Улан-Удэ, 1969.- С. 106-116.
4)Митрошкина А.Г. Бурятская антропонимия.- Новосибирск: Наука, 1987.- 221 с.
5)Суперанская А.В. Общая теория имени собственного.- М.: Наука, 1973.- 366 с.
6)Суперанская А.В. К проблеме типологии антропонимических основ // Ономастика. Типология. Стратиграфия.- М., 1988.- С. 8-19.
7)Топоров В.Н. О палийской топономастике// Топонимика Востока: Исследование и материалы.- М.: Наука, 1969.- С. 31-50.
Sektion «Ethnosprachraum Sibirien»
V. I. Semjonova (Doz., Irkutsk)
Die Eigenart des Weltbildes, das in der Bedeutung einer oder der anderen Sprache enthalten ist, kommt daher, daß das in der Realität existierende objektive Weltbild in verschiedenen Sprachen auf eine ungleiche Art und Weise festenthalten ist. Die Unterschiede, die in den Sprachbildern der Welt existieren, sind durch die Eigenart der objektiven Realität bedingt, in der die Sprachträger einer, bzw. der anderen Sprache leben. Die Besonderheiten der Denkweise von verschiedenen Völkern haben auch eine Bedeutung. Außerdem ist semantische Eigenart von verschiedenen Sprachen oft mit strukturellen Besonderheiten der Sprachen selbst verbunden. Mit anderen Worten haben die Sprachbilder der Welt immer eine nationale Spezifik.
Das verbalexplizierte Weltbild schließt eine Vielfalt von lexikalisch-semantischen Gruppen und Wortbildungsmodellen ein. Das Burjatische und seine Mundarten verfügt über reiche Möglichkeiten, die zur Bildung von Eigennamen gebraucht werden können. Es werden bei weitem nicht alle Modelle verwendet. Ein beliebiges territoriales System sondert aus dem allgemeinen Arsenal eine nur beschränkte Anzahl von Typen und Modellen aus.