К проблематике ценностей так или иначе обращаются все исследователи, изучающие общество и поведение человека. В социально-психологической традиции ценности рассматриваются в контексте культуры, социальных норм, социализации и мотивации. В социологию проблематику ценностей ввел М. Вебер.
С понятием системы ценностей связаны понятия ценностного конфликта и ценностного стресса. Впервые внимание на ценностный конфликт было обращено в социально-психологических исследованиях Г. Олпорта, которые показали, что в условиях быстрых социальных изменений новые специфические стрессы оказывают воздействие на интеграцию ценностей.
Первая трудность, с которой сталкивается исследователь при изучении той или иной проблемы, состоит в выработке операциональной дефиниции предмета исследования. В качестве рабочего предлагается следующее определение: под традиционными ценностями подразумеваются категории, отражающие феномены и объекты этнокультурной реальности, обладающие значением (значимостью) для членов традиционного (доиндустриального) бурятского общества (то есть общества, воспроизводящего себя на основе традиции). Такое понимание предмета исследования тесно соприкасается с темой этнического и иноэтничного в культуре. Предлагаемое определение включает в себя не только поле этнически специфических культурных феноменов, но и явления духовной культуры, носящие общечеловеческий характер. Например, такие ценности как добро, прекрасное, гуманизм, Родина не имеют этнических границ, присущи всем народам, но в каждой культуре они обладают своим звучанием, своей этнической окрашенностью, семантикой. Применительно к изучению ценностей рассмотрение этнически специфических и межэтнических явлений духовной культуры, а также культурных заимствований в сочетании, взаимосвязи и взаимопроникновении позволяет понять и оценить глубину и своеобразие, уникальность системы ценностей, выработанной тем или иным народом.
Ценность представляет собой единство когнитивных, аффективных и регулятивных компонентов. В этом единстве в равной мере существенными являются как значение, придаваемое какому-либо предмету или феномену, так и связанные с этим чувства, эмоциональные отношения. В сознании человека ценности выполняют функцию ориентиров в предметной и социальной действительности, обозначений его различных практических отношений к окружающим объектам и явлениям. Они являются одной из опор, психологическим "стимулом-средством" при овладении своим поведением в процессе социализации личности.
Определяя систему ценностей как некоторую систему значений, обладающую этнокультурной спецификой, подходим к методическому аспекту их исследования. Сигнификативная функция культуры служит обоснованием изучения продуктов культуры как своеобразных окаменелостей проявления этнопсихологических особенностей людей. Традиции, обычаи, ритуалы, фольклор и т.д., будучи путями, способами фиксации и трансляции этнокультурной информации и социального опыта, выступают средствами приобщения индивидов к доминирующей в данном обществе системе ценностей. Человек в процессе этнической социализации осваивает опыт предшествующих поколений, и это происходит именно в форме овладения им значениями и в меру этого овладения. В предлагаемом исследовании в качестве материала для изучения традиционных ценностей бурят были использованы фольклорные источники - героический эпос "Гэсэр" и бурятские бытовые сказки.
Богатое устное поэтическое творчество - один из отличительных признаков бурятского фольклора. Вершиной, жемчужиной устной поэзии бурят справедливо считаются героические сказания - улигеры. "Улигеры - крупные эпические поэмы (бывают тексты в 5 - 20 тыс. стихов и более) большой древности, в которых преломились мифологические представления и тысячелетняя история, борьба предков современных бурят за этническое единство, их взаимоотношения с окружающими племенами и народами" [Тулохонов, 1991, с. 12]. Борьба во имя рода и продолжения его - основной мотив, пронизывающий улигеpы. Но ценность улигеpов заключается не только в поэтическом воспевании героизма, подвигов отважных баторов. Героический эпос можно назвать яркой художественной "летописью" жизни, истории, культуры народа - создателя произведений.
"Гэсэр" - крупнейшее произведение бурятского героического эпоса, главное достояние эпического наследия бурят. "Текст, записанный от сказителя Маншуда Имегенова, насчитывает 22074 стиха; вариант "Гэсэра" улигершина А.О. Васильева (Альфор), зафиксированный фольклористом С.П. Балдаевым, представляет собой самое крупное эпическое сказание бурят (около 50 тыс. стихов)" [Тулохонов, 1991, с. 12].
Бурятские эпические поэмы давно привлекают внимание ученых. Запись, систематизация улигеров и исследования бурятского эпоса проводились Г.H. Потаниным, М.H. Хангаловым, Ц.Ж. Жамцарано, А.Д. Рудневым, С.П. Балдаевым, Б.Я. Владимирцевым, Г.Д. Санжеевым, Х. Намсараевым, Д.Д. Хилтухиным, Н.Г. Балдано, М.H. Забановым, И.Н. Мадасон, А.И. Улановым, H.О. Шаракшиновой, М.П. Хомоновым, М.И. Тулохоновым, Р.А. Шерхунаевым, Е.H. Кузьминой, С.Ш. Чагдуровым, Д.А. Бурчиной и многими другими. В работах указанных авторов рассматриваются проблемы типологии, композиции, сюжетных структур, специфики эпических образов, поэтики, стихосложения, языка и стиля и т.д.
В данном исследовании акцент сделан на анализе героического эпоса "Гэсэр" с целью выявления "заданной" в нем системы традиционных ценностей бурят. "Коллективность эпоса не только в том, что создается всеми носителями эпоса, а не отдельным лицом, но и в том, что он живет в народе, невозможен без него... если замысел не будет соответствовать требованиям слушателей, то он не будет принят... В замысле решающую роль играют идеалы всех родовичей, ... всего народа [Уланов, 1963, с. 18]. По мнению В.Ц. Найдакова и С.Ш. Чагдурова, "Гэсэpиада, как особая форма поэтического отражения мира, как эстетическая грань философии народного сознания, играла в прошлом исключительно важную роль в духовной жизни бурятского народа, в историческом процессе формирования его как этноса" [Найдаков, Чагдуров, 1986, с. 8].
Для исследования был взят сводный текст "Гэсэра" в двух томах, состоящий из запева, девяти ветвей и эпилога общим объемом 576 страниц [Гэсэр, 1986а; Гэсэр, 1986б].
Hаиболее разработанная схема анализа фольклорного текста была предложена В.Я. Проппом. Объектом его изучения выступила волшебно-фантастическая сказка. Конечную цель своего исследования В.Я. Пропп видел в выявлении исторических корней волшебной сказки. Но "прежде, чем ответить на вопрос, откуда сказка происходит, надо ответить на вопрос, что она собой представляет" [Пропп, 1969, с. 10]. Другими словами, ученый исходил из того, что историко-генетическому рассмотрению сказки должен предшествовать ее строгий типологический анализ. Остановимся подробнее на принципах, методе такого анализа.
Первая операция, которую ученый проделывает с текстом, - это его разбиение на ряд последовательных действий. Затем каждое конкретное действие подводится под определенную функцию, название которой представляет собой сокращенное и обобщенное обозначение действия в форме существительного, например: запрет, вредительство, отлучка и т.д. Следует подчеркнуть, что "самый способ осуществления функций может меняться, он представляет собой величину переменную... Для изучения сказки важен вопрос, что делают сказочные персонажи, а вопрос кто делает и как делает - это вопросы уже только привходящего изучения" [там же, с. 24]. Таким образом, В.Я. Пропп обнаружил, что основными, постоянными элементами волшебно-фантастической сказки являются функции действующих лиц. "Под функцией понимается поступок действующего лица, определяемый с точки зрения его значимости для хода действия" [там же, с. 25]. Число функций, известных волшебной сказке, ограничено. В результате анализа ученый выделил 31 функцию. В.Я. Проппу принадлежит огромная заслуга создания структурно-типологического метода исследования, применение которого сделало возможным синхроническое изучение сказок, их сопоставление с целью определения жанровой специфики волшебной сказки и, в конечном итоге, позволило выявить исторические корни волшебной сказки, ее связь с обрядом посвящения [Пропп, 1986].
Распространенным методом изучения текста является контент-анализ - специальный формализованный метод качественно-количественного анализа содержания различной по своему характеру и способу фиксации информации. Данный метод не нуждается в подробном описании, поскольку он достаточно известен и широко используется специалистами различных областей научного знания. Хотелось бы лишь отметить, что главная задача, решаемая посредством контент-анализа, состоит в том, чтобы выяснить связь текста с некоторой "внетекстовой реальностью", так или иначе продуцирующей это текст.
Для исследования героического эпоса "Гэсэр" предлагается схема анализа, разработанная нами на основе рассмотренных выше методов. Данная схема предоставляет возможность психологической интерпретации результатов анализа. Многоступенчатый характер схемы обусловлен как самим материалом (многообразием форм и переходов в эпосе, масштабностью совершающихся событий), так и задачей исследования: проанализировать "Гэсэр" как целостное эпическое произведение, а не отдельно взятые отрывки. Многоступенчатость схемы является также результатом учета того факта, что одним из последствий поступка может явиться новая проблемная ситуация. Способ разрешения конфликта (поступок) акцентирует внимание на ценности, актуализировавшей его. Рефлексия поступка подтверждает значимость выступившей в поступке ценности и, помимо этого, выявляет ценности, коррелирующие с первоначально проявившейся, а также одобряемые личностные качества. Поведение как "длящийся текст" является поступком в том случае, когда имеется возможность оценки этого поведения с позиций различных систем ценностей. Таким образом, поступок и рефлексия его являются главными элементами предложенной модели анализа. Однако встречаются случаи выпадения рефлексии из схемы. Это происходит тогда, когда поступок героя имеет однозначную трактовку. [Подробное описание схемы аксиологического анализа, а также иллюстрацию технической стороны ее работы см.: Елаева, 1994, с. 189 - 193].
Таким образом, используя разработанную модель аксиологического анализа эпического текста, были выявлены "заданные" в эпосе, транслируемые эпосом посредством художественных приемов традиционные ценности бурят. Прежде всего, это -смысл бытия человека, характер отношения к жизни: ее надо прожить достойно, то есть недостаточно родиться на этой земле человеком, нужно "стать" и "быть" человеком. Определяющий мотив "Гэсэра" - героизация смысла жизни и жизненного предназначения эпического богатыря. По вине небожителей, из-за их распрей, на земле начались бедствия. Космогонические представления бурят в эпосе подробно не изложены, но присутствует деление мифологического пространства на три основные части: небо - верхний мир, земля - срединный мир и подземный мир - нижний. Согласно этим представлениям, небожители не могут вмешиваться в земные дела, поэтому Гэсэp спускается на землю и рождается у земных родителей: "Я на землю спуститься готов. / Если принесли мы народам зло, / Если напустили на них множество бедствий, / Время искупать вину пришло, / Время пришло не слов, а действий" [Гэсэр, 1986а, с. 82]. Цель своей жизни Гэсэр видит не только в победе над мангадхаями - чудовищами, превратившимися из различных частей тела Атай Улаана, а в избавлении людей от всякой скверны, от зла во всех его проявлениях и даровании им мирной жизни. Счастливая жизнь воспевается как спокойная, мирная, изобильная жизнь, когда люди здоровы и могут наслаждаться красотой земли. Ради такой жизни герой ведет борьбу и после победы, когда "возвращается прекрасное время", Гэсэр убирает лук и стрелы, собирает всех людей на всенародный праздник.
В улигере несчастная жизнь людей начинается по вине мангадхаев или шарайдайских ханов, из-за их козней. Пред нами предстают страшные картины разорения и бедствий, постигшие ни в чём неповинных людей.
Но главной причиной, лежащей в основе черных дел, являются зависть и желание мстить. Недаром эти чувства резко осуждаются в эпосе.
В эпосе прославляется активная жизненная позиция, способность ставить себе высокие цели и, несмотря на трудности, их достигать: "У волка вся жизнь в кормленье, / У человека вся жизнь в стремленье" [Гэсэр, 1986б, с. 97] или "Волк, добычу отпускающий, / С голоду подыхает, / Мужчина, от задуманного отступающий, / Имя свое теряет" [Гэсэр, 1986а, с. 92]. Жизнь героев улигера доказывает нам, что каждый человек сам ответственен за свои поступки, за взлеты и падения: "Сами себе мы творим судьбу, / Сами потом клянем судьбу. / Сами бываем во всем виноваты, / А валим вину на брата или на свата" [Гэсэр, 1986б, с. 232]. Вместе с тем, не все так просто и однозначно в понимании судьбы. Эпос, как поэтическое осмысление жизни, затрагивает сложные философские проблемы трактовки судьбы, соотношения факторов предопределения, предначертания и способности встать над ситуацией. Например, Гэсэp узнает по книге судеб, что ему предначертано биться с Гал Нурман ханом через 9 лет, т.к. он еще недостаточно крепок и умен, чтобы одолеть мангадхая. Поэтому, трезво оценив свои возможности, Гэсэp думает отложить поединок. Но затем, преодолев свои страхи и сомнения, он решает сражаться с чудовищем и побеждает его. С другой стороны, в эпосе не отрицается возможность выбора. Братья Гэсэpа, отказавшиеся спускаться со столь трудной миссией на землю, не осуждаются. Что же делать, каждый сам выбирает свой путь в жизни. Однако симпатии создателей улигеpа на стороне героев, которые бросают вызов судьбе и руководствуются принципом: "Если есть на пути преграда, / И сразу ее преодолеть не сумел, / Трижды пытаться надо. / Самые нужные, опасные самые / Для себя мы дороги выберем" [Гэсэр, 1986б, с. 31].
Такое понимание смысла жизни является базисным, глубинным пластом, цементирующимотношение к Родине. Чувство Родины проявляется не на уровне вербального желания жить в родном краю, а в активном стремлении вернуться в родной дом, если обстоятельства забрасывают в далекие края. Рефреном через всю поэму тянется нить: "Возвращается человек к воде, / Которую в детстве пил, / Возвращается человек к земле, / На которой маленьким жил". Родина понимается как исток, начало жизненного пути человека. Утрата связей с родной землей воспринимается как большое несчастье, как потеря опоры в жизни. "Полосатый детеныш тигренок / Без матери сиротеет, / Человек, хоть батор, хоть ребенок, / Без родины обеднеет" [Гэсэр, 1986а, с. 131].
Но этим не исчерпывается содержание понятий "Родина", "родная земля", "родная страна". Отношение к Родине в эпосе характеризуется многоаспектностью, полифоническим звучанием, отражающем различные грани в понимании Родины. Выпуклой гранью выступает представление о территории. Описание родной страны проникнуто поэтически-возвышенной любовью, гордостью, восхищением ее красотой, богатством и необъятными просторами. В улигере упоминается все многообразие ландшафта родной земли.
Через любовь к родной земле в эпосе реализуетсяценностное отношение к природе. Герои возносят хвалу богатству и красоте родной природы, которая в условиях охотничьего хозяйства выступает как источник жизни. Вместе с тем, ощущая свою зависимость от природы, герои не испытывают страха перед силами грозных стихий, а чувствуют себя частью природы. Отсюда бережное отношение к природе и сострадание ко всему живому: "Но тощих зверей он не трогает, / А слабых - не обижает" [Гэсэр, 1986а, с. 116]. Для описания земли используются эпитеты "благодатная", "благодарная", "добрая", "цветущая", "и людей и зверей кормящая, табуны и стада пасущая, родниковой водой поящая" и т.д.
В широком значении родной страной, родной землей в эпосе выступает вся благоухающая земля Улгэн.
Эпический материал не дает четкого определения границ, очерчивающих пределы родной земли. Тем не менее, в улигере есть представление о территориальной организации эпического пространства, закрепленное в таких обозначениях как "своя, родная земля", "ничья или нейтральная земля", "чужая земля".
Чужбина, наряду с Родиной - фундаментальное для улигера понятие. Полной противоположностью родному краю предстает чужая страна - Хонин Хото, расположенная где-то на северо-востоке. Там обитают злые чудовища, напускающие различные беды на мирных людей. Образным языком рисуется неприглядный облик страны Хонин Хото: "бесплодная", "постылая", "удушливая", "бесславная", "бесправная", "где все наизнанку вывернуто", "где умереть никому не жалко" и др.
Важнейшей гранью понимания Родины является восприятие родной страны как родного коллектива, своего народа. Такое отношение к Родине обладает большой побудительной силой. Человек ощущает не только личную ответственность перед своим народом, но и чувствует ответственность за судьбу всего народа. Герои страстно желают помочь своему народу в трудную минуту, встать на защиту его спокойствия и мирной жизни. Защита своего народа выступает как долг, обязанность по отношению к нему.
Выше уже было показано, что отношение к Родине, как неотъемлемую составную включает в себя богатую гамму эмоциональных переживаний восприятия красоты родной страны, любование, очарованность ее природой, людьми, самой жизнью на родной земле.
Следующая ценность, транслируемая эпосом -человек и отношение к нему. Центральным, определяющим параметром оценивания человека являются его намерения, помыслы: чистые, миролюбивые или темные, враждебные. Улигер дает строгую антитезу: доброе отношение к человеку -другу и непримиримость к врагам. Отношение к человеку наиболее показательно проявляется черезотношение к гостю. Гостя сажают на почетное место, по правую руку. Доброе отношение друг к другу является одним из лучших пожеланий, выражающих мечту людей жить в мире и согласии со всеми, не иметь врагов.
Ценностью, характерной для традиционного бурятского общества, являетсяинститут уважения старших, почитания своих предков: "Младший старшему должен во всем уступать" [Гэсэр, 1986а, с. 44]. Такое уважительное отношение к старшим обусловлено приписыванием им высшей мудрости, знания основ жизни. В ситуации проблемного выбора, когда человек сам не может решить, как ему поступить, что ему надо делать, он обращается за помощью к старшим: "Тогда разуверившись в своем уме, / Пошли они к бабушке Манзан Гурмэ" [Гэсэр, 1986а, с. 26]. Для понимания жизни много значил опыт людей, наибольшим опытом обладали пожилые люди. Поэтому старость ассоциировалась с постижением мудрости: "Ты ведь старше меня и мудрее" [Гэсэр, 1986б, с. 127]. Высокий социальный статус людей старшего возраста по отношению к младшим показан в улигере как незыблемый закон общественного устройства: "Когда мальчик мужчиной становится, / Подчинение старшему его ждет. / Законы писаны на века, / Не бывает шубы без воротника, / По закону незыблемому нашему / Не бывает младшего без старшего" [Гэсэр, 1986а, с. 61]. Господствующая мораль бурятского общества воспитывала детей в особом послушании родителям, старикам. Почтительное отношение к старшим было закреплено в нормах поведения, регламентирующих повседневную жизнь: "Было села бабушка где уж вышло, / Но ее приглашают сесть выше" [Гэсэр, 1986а, с. 78].
Институт почтения старших вскрывает другое традиционное ценностное отношение -уважение к женщине, поскольку в роли пожилых людей, умудренных опытом, знанием обычаев и нравов чаще всего выступают в эпосе бабушки, старушки: "Мудрую бабушку Манзан Гурмэ, / А сила ее - в ее уме" [Гэсэр, 1986а, 18]. Именно они являются главными советниками и толкователями жизни. Исследователи эпоса полагают, что такое высокое положение женщин в улигере обусловлено отголосками главенства материнского рода на раннем этапе этногенеза бурят. Но представляется затруднительным сохранение в эпосе столь архаичного пласта в такой яркой и блистательной форме подачи женских образов, если бы в этносе не культивировалось уважительное отношение к женщине, преклонение перед ее красотой и природной нежностью. Лучшими достоинствами женщины считаются не столько внешняя красота, сколько внутренние качества, богатство души, ум: "Ее мысли струятся, как лунный свет, / Ее добрые чувства такой красоты, / Как весной расцветающие цветы" [Гэсэр, 1986б, 209]. Женщины в эпосе представлены в образах воительницы, хранительницы домашнего очага и воскресительницы. Галерею женских персонажей по праву возглавляет образ мудрой прародительницы-бабушки Манзан Гурмэ [Кузьмина, 1980].
Семья обозначается в эпосе как неотъемлемая часть жизни человека. Мотив героического сватовства занимает важнейшее место в улигере. Для того чтобы добиться руки своей будущей жены, Гэсэр должен выдержать ряд испытаний на меткость, силу, смекалку. В устном поэтическом творчестве бурят отражены ролевые позиции в семье: муж - хозяин, глава дома; жена - хозяйка, "шея" дома, то есть она должна надлежащим образом управлять домом, заботиться о семье, хранить очаг. На мужчине, как главе дома, лежит ответственность за его безопасность, за спокойную жизнь членов семьи. Жена слушается мужа, уважает его: "Гэсэpа обслуживает / Она обстоятельно, / Слушает мужа / Она внимательно" [Гэсэр, 1986б, с. 23]. Наряду с этим, жена не пассивна, более того, можно утверждать, что внутри семейной диады "муж - жена" супруги обладали равным правом. В затруднительных ситуациях жена выступает как советчица, к ней Гэсэр обращается за помощью.
Также следует отметить, чтопочитание огня выступает самостоятельным компонентом традиционной системы ценностей. Огонь в шалаше, в юрте - признак жизни. Считалось большим грехом плюнуть в огонь. У бурят огонь символизировал чистоту. Огню приписывалось и другое важное качество: приносить удачу, счастье. Кроме того, огонь считали защитником семьи, главным членом дома. Потухание очага представлялось страшным бедствием [Галданова, 1987]. Погас огонь в очаге и Гэсэp заболел.
Ценность семьи в глазах окружающих повышалась с увеличением количества детей. Чем больше семья, тем большего уважения она заслуживала. Счастливая жизнь воспевается как богатая, аосновное богатство - дети. Бездетность воспринималась как большое несчастье. В традиционном бурятском обществе дети обладали некой самоценностью: "Заря на рассвете, скажите, красива ли? Но улыбка ребенка - намного красивее!". Эмоциональный тон отношения родителей к детям характеризуется любовью, теплотой, заботливостью. Детей оберегали, старались обеспечить им счастливое детство: "С колыбельки малой ее лелеяли / ... / В жиру и саже не выпачкав, вырастили" [Гэсэр, 1986а, с. 48]. В воспитании детей принимали участие оба родителя. Существовали разные системы воспитания, детей, зависящие от пола ребенка: "мальчик с детства - уже батор", девочка должна стать хорошей хозяйкой. В улигере дано описание испытаний мальчиков с целью выявления их способностей к тому или иному роду деятельности.
Родственные связи являлись определяющими в системе общественных отношений рассматриваемого этноса: "Имеющий старшего брата, / Старшим братом спасен будет, / Имеющий младшего брата, / Младшим братом спасен будет" [Гэсэр, 1986а, с. 252].
Отношения между старшими и младшими носят естественный реципрокный характер: младшие уважают, слушаются старших - старшие заботятся о младших, опекают их: "Как на старшую сестру / На меня ты надейся" [Гэсэр, 1986б, с. 119]. Вместе с тем в определенных ситуациях отношения между младшими и старшими обладают симметричностью, например, уважительное отношение к гостю младшего возраста, в этом случае его социальный статус, несмотря на возраст, повышался в глазах окружающих. Но в иных случаях реализуется традиционная поведенческая стратегия: "Младшая сестра ему - не закон" [Гэсэр, 1986б, с. 125]. Приоритетный характер родственных уз явственнее всего проявляется в мере наказания: к проступкам родных относятся более милосердно, снисходительно, например, "Виноват я, говорит, виноват, / Но ведь, все-таки, я тебе - брат. / Ты извини меня, пожалуйста, / Пожалей меня родственной жалостью. / ... / Тут сестра Енхобой смягчилась" [Гэсэр, 1986б, с. 171].
В условиях господства родственных связейдружеские отношения в эпосе выражены менее ярко. Их примером могут служить отношения Гэсэра с баторами, которых создатели эпоса называют "друзья - соратники". Общность целей является основой их дружбы. Своеобразно представление о дружбе. Преломляясь через идеологию родства, она выступает как побратимство. М.П. Хомонов отмечает, что слово "побратимы" не раскрывает полностью смысл, вкладывавшийся древними бурятами в это понятие. Более точный перевод - "друг по обмену". Герой, встречаясь с человеком из другого рода, обменивается с ним приветствиями, ценными подарками, а затем они становятся побратимами [Хомонов, 1976, с.45]. "Ножом и кресалом они обменялись. / Один и тот же табак курили, / Мясо с одного вертела ели, / Про одно и то же говорили, / На одно и то же они глядели" [Гэсэр, 1986а, с. 155]. Дальнейшее развитие дружеских отношений идет по линии реального породнения: были побратимами - стали сватами.
Отношение к красоте, чувство прекрасного присутствует в каждой строке эпического сказания. Сам факт его создания - результат эстетического осмысления действительности. Эталон женской красоты - свет солнца и лунное сияние. Если героиня правой щекой затмевает солнце, а левой - луну, значит она - само совершенство. Мы уже отмечали, что понятие красоты относится и к внутреннему облику человека: "Умом величава, сердцем чиста / Уен Сэсэн - сама красота" [Гэсэр, 1986а, с. 25]. Красивый мужчина - это пышущий силой и здоровьем человек, у которого "грудь, как гора", "плечи как два бугра", "жилы у него крепкие", "как два дерева - две опоры ног, никто его одолеть не мог", который метко стреляет и доблестно сражается. Но истинно красивый мужчина, как и в случае с идеалом женской красоты, должен обладать красотой внутренних качеств: "Был он мыслью скор, был он сердцем чист" [Гэсэр, 1986а, с. 20].
Яркие поэтические описания природы, людей, событий отражают богатый и своеобразный внутренний мир переживаний прекрасного, присущий создателям эпоса.
Жизнь древнего бурятского общества и законы жанра - героический эпос - обусловливаютпредставление о трудовой деятельности как ратном труде и охотничьем промысле. При этом в условиях межплеменных войн и необходимости защиты своего народа ратный труд приобретает наибольшую ценность. Отсюда, восприятие труда как подвига, а не как обыденной обязанности. Но наряду с таким отношением к труду улигер дает примеры повседневной трудовой деятельности людей. Существовали различные системы трудового воспитания детей в зависимости от пола ребенка.
Эпос в поэтической форме отражаетпредставления древних бурятоб идеальном человеке, его чертах характера. Наиболее ценимыми личностными качествами признаются доброта ("чаша тонкой работы в руке у нее, чаша эта - чистое серебро, в чаше напиток, под названием - Добро"), мудрость, ум ("сила ее - в уме ее"), чистота сердца. Белые, чистые, миролюбивые помыслы - первая и важнейшая характеристика идеального человека. Особое значение доброжелательности придают помыслам частые использования эпитета "белый", т.к. белый цвет является у бурят сакральным. Идеальному человеку присущи упорство и настойчивость в достижении намеченной цели. Но эти качества не должны переходить в упрямство. Человек должен быть благоразумным, уметь трезво оценивать свои возможности и ситуацию. При этом в эпосе дается двоякое понимание этой характеристики личности. С одной стороны, благоразумие проявляется в постановке героем реальной цели, учитывающей собственные слабости и силы, с другой стороны - во временном отступлении, в накоплении сил и преодолении своих слабостей для достижения намеченного, такая интерпретация подразумевает проявление терпения. Личные интересы не противопоставляются интересам коллектива, наоборот они выступают как воплощение общенародных.
Поскольку господствующим видом хозяйственной деятельности являлось звероловство, и в обществе славились меткие охотники, положительными характеристиками человека считались смелость, физическая сила, хитрость. "Мужчина должен быть метким, / Мужчина должен быть крепким, / Мужчина должен батором стать, / Уметь бороться, уметь стрелять" [Гэсэр, 1986б, с. 88].
Понятие "физическая сила" по своему содержанию обозначает не только крепость, мощь тела, но близко к понятию "физическое совершенство" и включает в себя, помимо непосредственно "силы плеча", "силу большого пальца" (т.е. меткость) и быстроту коней (т.е. физически крепкий человек должен быть хорошим наездником). Ценность этих качеств подтверждается популярностью среди бурят трех видов состязаний: стрельбы из лука, борьбы, скачек. Но в диаде "физическая сила - ум" приоритет отдавался уму. При этом качество "физическая сила" не приобретало негативной окрашенности, а оставалось в своей сущности позитивным свойством, лишь немного понижался его ценностный статус. Рассматривая противопоставление "тут нужна не сила, а голова", следует отметить, что под головой подразумевается не только ум, но и хитрость, смекалка. И здесь опять говорится не об отрицании ценности физической силы, а о недостаточности обладания только этим качеством для победы над противником.
Немалое значение в культуре рассматриваемого этноса придавалось остроумию, красноречию, умению искусно вести беседу. Однако хвастовство, бахвальство своими способностями встречает осуждение со стороны окружающих. Люди воздают хвалу героям по делам, а не по словам: "Узнают по полету птицу, / Узнают мечты по словам, / Узнают слова по делам" [Гэсэр, 1986б, с. 67]. Эпос проповедует чувство меры, сдержанность. Невоздержание в еде, питье, помыслах, словах и делах вызывает негативную реакцию персонажей улигера.
Не одобряемыми в традиционном бурятском обществе считались двоедушие, злость, хитрость, коварство, стремление к личной выгоде, ненадежность. Выше уже говорилось о резком неприятии таких характеристик человека как завистливость и мстительность. Качеством, более всего насыщенным в эпосе негативным содержанием, является трусость, малодушие.
Для конструирования более полного представления о личностных качествах, одобряемых и не одобряемых в традиционном бурятском обществе, было проведено контент-аналитическое исследование 50-ти бурятских бытовых сказок из сборника "Бурятские народные сказки. Бытовые." под общей редакцией Е.В. Баранниковой [Бурятские..., 1981]. Среди общего фонда бурятских народных сказок бытовая сказка занимает ведущее положение по количеству сюжетов и степени ее распространенности. В сказках наиболее ценимые в обществе характеристики личности сконцентрированы, нравственные нормы и идеалы объективированы, представлены во внешней, материализованной форме. "Сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок". Благодаря этому, анализируя бытовые сказки, можно приблизиться к пониманию менталитета того или иного народа.
Основными категориями контент-анализа являлись одобряемые и не одобряемые качества личности. Упоминание - элемент формализованного содержания, состоящий из предложения или абзаца, являющийся законченным смысловым выражением, отражающим проявление в действии того или иного качества. Единицей контекста являлась каждая отдельная сказка. Частота упоминания фиксировалась как терминологическая.
Результаты исследования бытовых сказок в целом подтвердили данные, полученные при анализе героического эпоса. Однако анализ сказок позволил выявить некоторые нюансы, дополняющие обрисованную ранее картину.
Так, в эпосе понятие "хитрость", с одной стороны - полисемантично, оно заключает в себе как позитивное, так и негативное значение. С другой стороны, смысловое содержание этого понятия неопределенно, непонятно, что означает наличие этого качества - недостаток или достоинство. Для устранения этой амбивалентности понятия в эпосе применен простой прием "усиления": если хитрость является качеством, присущим положительным героям, - это позитивное качество личности, если отрицательным - негативное. В сказках же выявляется, что понятие "хитрость" в рассматриваемой общности лишено своей негативной окраски и по семантическому содержанию является синонимом качества "смекалка". Весь отрицательный заряд понятия "хитрость" переходит на понятие "коварство".
В бытовой сказке "физическая сила" в своем первоначальном значении является качеством, ценимом в бурятском социуме. Однако, в отличие от эпоса, сказка дает иное толкование соотношения "физической силы" и "смекалки-мудрости". Так, качество "физическая сила" резко уходит на полюс не одобряемых личностных характеристик в том случае, если оно представлено в противовес "смекалке-мудрости". Хотя здесь следует отметить тот факт, что подобный результат в какой-то мере был обусловлен структурой анализируемого материала. Бытовая сказка, как жанр, построена на том, что положительный герой оказывается более смекалистым, сообразительным, чем его противник. Прямого физического единоборства, как в улигере, в бытовой сказке, как правило, не бывает. Все победы героя основаны на его умственном, нравственном, духовном превосходстве. В бытовой сказке огромную роль играет слово - меткое, сказанное к месту, пригвождающее противника.
В категорию не одобряемых данной общностью личностных качеств вошли, дополнительно к выделенным при анализе эпического текста, жадность и глупость.
Таким образом, выявленная система традиционных ценностей бурят есть некоторая система значений, которая обладает этнокультурной спецификой, и которая интериоризируется личностью в процессе ее социализации в данной этнической общности. Следует подчеркнуть, что выделенные ценности не исчерпывают весь объем и богатство традиционных ценностей бурятской культуры, поскольку задача исследования заключалась в выявлении "заданной" в героическом эпосе "Гэсэр" и в бурятских бытовых сказках, посредством именно этих фольклорных источников транслируемой, системы ценностей бурят. Выше обсуждались наиболее значимые из них.
Содержание следующего этапа исследования заключалось в нахождении ответов на вопросы: в каком виде традиционные ценности представлены сегодня в структуре этнической идентичности бурят, и каким образом они проявляются в реальном этническом поведении представителей бурятского этноса, или они утратили свою актуальность?
Определив традиционные ценности как систему значений, обладающую этнокультурной спецификой, подчеркнем, что "являясь средством описания действительности, сами значения (понятия) могут не осознаваться как таковые... имплицитная картина мира, присущая субъекту, опосредуя его восприятие и осознание мира, приобретает как бы самостоятельный онтологический статус, влияя, даже будучи иллюзорной, на его реальный жизненный выбор тех или иных поступков, на все поведение в целом [Петренко, 1988, с. 31 - 32]. При этом система значений не обязательно должна быть эксплицирована в словесных понятиях, она может быть задана в системе образов, правил поведения. Реконструкция "видения мира" глазами другого субъекта может быть исследована посредством реконструкции систем индивидуальных значений, через призму которых и происходит восприятие мира человеком. Методическим средством выступает построение субъективных семантических пространств, являющихся операциональным аналогом категориальных структур индивидуального сознания [Петренко, 1988].
Для решения поставленных проблем было проведено экспериментальное психосемантическое исследование ценностных представлений на материале бурятского и русского этносов. Исследование проводилось в рамках модифицированного нами варианта, разработанной В.Ф. Петренко методики множественной идентификации [Петренко, 1988, с. 113 - 135], заключающейся в том, что оценка психологического сходства (степень идентификации) образов самого себя и обобщенных образов других людей осуществляется, в нашем случае, через сходство приписываемых им личностных качеств, ценностных представлений. Данный метод исследования позволяет выявить не только рефлексивные, но и актуально неосознаваемые компоненты этнической идентичности.
В качестве дескрипторов были взяты 43 биполярных шкалы. Шкалы были выбраны на основании рассмотренного выше анализа фольклорных источников. Один полюс шкалы представлял собой личностные качества или традиционные ценности, характерные для бурятской этнической общности, другой полюс шкалы был образован ценностями, не свойственными для данного этноса.
Испытуемым9 предъявлялся стандартный опросный бланк, где в вертикальных графах были представлены 43 биполярных шкалы, а в горизонтальных - 11 ролевых позиций. Испытуемых просили оценить степень соответствия каждой шкалы относительно каждой ролевой позиции. Степень соответствия оценивалась по семибалльной шкале (от -3 до +3), представляющий континуум, где оценка "- 3" означала полное соответствие левого полюса шкалы для данной ролевой позиции, а оценка "+3" означала полное соответствие правого полюса шкалы для данной ролевой позиции. Примеры ролевых позиций: я сам, мой идеал, типичный бурят, типичный русский, ровесники, родители и др. Примеры шкал: Жадный - Щедрый; Счастлива та семья, в которой много детей - Hе в количестве детей семейное счастье; Младшие старшему должны во всем уступать - Слово старшего - не всегда закон; Человек должен знать свою родословную - Hеобязательно знать генеалогию своего рода; Черный - Белый; Хороший - Плохой; Трусливый - Смелый и т.д.
Процедура обработки данных: ответы отдельных испытуемых сводились в три общегрупповые матрицы. Дальнейшая обработка осуществлялась с помощью факторного анализа с вращением "varimax". Значимость факторов подсчитывалась по критерию Хэмфри.
Для первой группы испытуемых (буряты - студенты) было выделено три значимых по критерию Хэмфри фактора. Первый, наиболее мощный фактор объяснял 42% общей дисперсии. Исходя из анализа шкал, вошедших в фактор, и расположения объектов (наиболее полярными оказались, с одной стороны, ролевые позиции "бурят XIX века", "типичный бурят", "родители" и с другой - "типичный русский"), этот фактор можно интерпретировать как фактор этничности, где на одном полюсе - традиционные ценности бурятского этноса, а на противоположном полюсе - ценности, несвойственные данной этнической общности. Поскольку позиция "бурят XXI века" размещена ближе к этому полюсу, то данный полюс наряду с иноэтническими ценностями характеризуется общечеловеческими, современными ценностями. Иначе говоря, данный фактор в какой-то мере отражает изменение этничности во времени.
Второй фактор, объясняющий 24% общей дисперсии, был назван "прогрессивность - консервативность в сфере бытовых отношений". Этот фактор содержит в себе мощный оценочный компонент, поскольку на выборке бурят - студентов фактор оценки как самостоятельный фактор не выделился, и основная оценочная нагрузка вошла во второй фактор. Прогрессивность - консервативность в сфере бытовых отношений рассматривается испытуемыми сквозь призму одобряемого или неодобряемого поведения в повседневной жизни, в быту. Содержание третьего фактора (7% общей дисперсии) позволяет обозначить его как "открытость - коварность".
На выборке бурят - представителей старшего поколения было выделено четыре значимых фактора. Содержание первого фактора, объясняющего 38% общей дисперсии, в целом совпадает с содержанием первого фактора, выделенного на выборке бурят - студентов. Наиболее полярными по этому фактору также оказались, с одной стороны, ролевые позиции "бурят XIX века", "родители", "типичный бурят" и с другой - "типичный русский". Поэтому первый фактор был интерпретирован сходным образом как фактор этничности. Второй фактор, объясняющий 18% общей дисперсии, был обозначен как фактор оценки. Третий фактор (11% общей дисперсии) был интерпретирован как "романтизм - прагматизм". Четвертый фактор (вклад фактора в общую дисперсию - 8%) сходен по своему содержанию с выделенным на выборке бурят - студентов фактором "прогрессивности - консервативности в сфере бытовых отношений" и получил такое же наименование. Но он, в отличие от фактора, выделенного на выборке бурят - студентов, не несет столь сильную оценочную нагрузку.
Для контрольной группы испытуемых (русские - студенты) было выделено четыре значимых по критерию Хэмфри фактора. Первый мощный фактор, на основании анализа его содержания и расположения объектов (наиболее полярными по этому фактору оказались ролевые позиции "русский XIX века" и "русский XXI века"), может быть интерпретирован как "традициональность - современность". Этот фактор показывает независимость сознания русских - студентов от ценностей, характерных для бурятской этнической общности, и характеризует изменение во времени приоритетных типов ориентации: либо на ценности своего народа, либо на современные ценности, носящие общечеловеческий, универсальный характер. Второй фактор, объясняющий 24% общей дисперсии, был обозначен как "благородные помыслы - хитрость". Третий фактор (9% общей дисперсии), на основании анализа шкал, входящих в фактор, и размещения ролевых позиций, был интерпретирован как "правдивость - неискренность". И последний, четвертый фактор получил название фактора оценки.
Выделение фактора этничности на материале обеих групп испытуемых - бурят свидетельствует о том, что традиционные ценности служат базой для этнической идентификации. Более того, погруженность процесса этнического самоопределения в "море" исторически выработанных специфичных для бурят жизненных приоритетов позволяет говорить о глубоком уровне личностной включенности респондентов в свой этнический статус.
Сопоставительный анализ выборок бурят - студентов и бурят старшего поколения по первому фактору раскрывает содержание представлений бурят о том, что является для них традиционными ценностями бурятского народа, что они подразумевают под ними, какие компоненты в них входят. Полюс традиционных ценностей фактора этничности включает такие ценности как, прежде всего, "идея Родины", почтение к старшим, представление о семье как важнейшей неотъемлемой части жизни, значимость и крепость родственных уз, почитание огня как символа чистоты, положительная оценка качеств "физическая сила - физическое совершенство" и "сдержанность - благоразумие" и др. Эти ценности предстают в сознании респондентов как священные. Находящиеся на этом полюсе фактора этничности шкалы "В свадебной церемонии должны сохраняться народные обряды" и "Человек должен знать генеалогию своего рода" свидетельствуют о стремлении респондентов сохранить преемственность бурятской культуры, не утратить свои этнические ценности, не прервать связь поколений. Студенты - буряты имеют две дополнительные шкалы на полюсе традиционных ценностей по сравнению с фактором этничности, выделенным на выборке бурят старшего поколения, - это шкалы: "хитрый" и "от всего, что нависло, он заслонял, от всего, что давило, он освобождал". Включение этих шкал в фактор этничности показывает, что буряты - студенты считают хитрость одним из традиционных личностных качеств, лишая его негативного оценочного смысла и сближая его в семантическом пространстве с понятием "смекалка". То же самое относится и ко второй ценности, выражающей принцип взаимопомощи и взаимовыручки в отличие от самостоятельного, а точнее индивидуалистического способа решения проблем (второй эпитет представляется более подходящим, поскольку этой ценности противопоставляется принцип "Каждый в состоянии сам решить свои проблемы"). Молодые буряты считают принцип взаимоподдержки традиционным для бурятского социума.
Следует отметить, что мощность фактора этничности для выборки бурят - студентов оказалась несколько выше (42%), чем для выборки бурят - представителей старшего поколения (38%). Это свидетельствует о более высокой субъективной значимости признака этничности как основания категоризации для бурят - студентов.
Расположение ролевых позиций по фактору этничности у испытуемых обеих групп в принципе идентично. Положение ролевой позиции "бурят XXI века" ближе к противоположному от традиционных ценностей полюсу отражает изменение типа ценностных ориентаций представителей бурятского этноса. При оценке социальной действительности буряты все более начинают ориентироваться не только на ценности своего народа, но и на ценности иных социальных групп, других народов, на общечеловеческие, гражданские ценности. Вместе с тем, изменение типа ценностных ориентаций - не гладкий, само собой разумеющийся процесс в условиях растущей урбанизации и унификации общества, а воспринимается в сознании респондентов как утрата этнических ценностей. Такое отношение отражено в смещении ролевой позиции "Мой идеал. Идеальный человек с моей точки зрения" к полюсу традиционных ценностей фактора этничности, причем у бурят - студентов это смещение более выражено, чем у выборки бурят старшего поколения. Этот факт можно объяснить исходя из взаимного расположения позиций "Я сам", "Ровесники" и "Мой идеал". У бурят - студентов позиция "Ровесники" находится ближе к полюсу традиционных ценностей по сравнению с местоположением позиции "Я сам", а позиция "Мой идеал" - еще ближе, чем позиция "Ровесники". У бурят старшего поколения эти позиции расположены в обратном порядке: самая близкая к полюсу традиционных ценностей - позиция "Я сам", позиция "Ровесники" более отдалена, еще дальше находится позиция "Мой идеал". Такое расположение объектов в семантическом пространстве показывает, что для тех и других испытуемых референтной группой являются ровесники, чьи взгляды, мнения, ценности оказали влияние на формирование представления об идеале.
Другой вывод - молодежь более остро воспринимает утрату этнических ценностей. Эмпирический материал не дает оснований говорить о кризисе этнической идентичности, но позволяет диагносцировать наличие определенной психологической дезинтеграции, выражающейся, с одной стороны, в сравнительно высокой субъективной значимости своей этнической принадлежности, с другой - в ощущении себя не совсем полноценным членом этноса. Возможное объяснение этого явления состоит в том, что молодое поколение не знает хорошо языка, культуры своего народа, т.е. является как раз тем субъектом, который больше всех и потерял. Отсюда - более горькое осознание этого факта. Низвержение привычных, веками сложившихся жизненных приоритетов влечёт за собой ощущения психологического дискомфорта, неприкаянности, потери своей этнокультурной ниши и другие феномены маргинального сознания.
Следующим различием размещения объектов в пространстве у первых двух групп респондентов выступает местоположение позиции "Родители". У бурят - студентов позиция "Родители" занимает положение ближе к полюсу традиционных ценностей. У бурят же старшего поколения ролевая позиция "Родители" смещена более к полюсу иноэтничных и общечеловеческих, современных ценностей. Данный факт можно объяснить следующим образом: если принять во внимание время, в которое жили родители бурят старшего поколения (а это было время революционных перемен, войны, построения нового общества), то представляется вполне вероятным, что родители стояли на позициях отрицания прежних устоев жизни, традиционных догм, что обусловило восприятие их глазами детей как прогрессивных, современных, не отстающих от требований времени. Тогда как для выборки бурят - студентов родители предстают как носители национальной культуры, хранители традиционных ценностей.
Анализ шкал, вошедших в первый фактор, и расположение ролевых позиций по этому фактору на материале выборки студентов - русских выявляют доминантный характер ориентации (по сравнению с обеими выборками испытуемых - бурят) на общечеловеческие, гражданские ценности при оценке явлений и процессов социальной действительности. Ориентация на этнические ценности представляется данной выборке испытуемых менее предпочтительной, поскольку сами ценности воспринимаются ими как устаревшие, консервативные.
Обе основные выборки (буряты - студенты и буряты старшего поколения) отрицательно относятся к глупым, неряшливым, злым, трусливым и жадным людям. Опираясь на полученные результаты, можно сделать вывод, что и та, и другая группы испытуемых далеки от идеализации поведения своих предков в повседневной жизни, что нашло свое отражение в критическом отношении к ролевой позиции "бурят XIX века" по фактору "прогрессивность - консервативность в сфере бытовых отношений". Обе группы испытуемых характеризуют "бурята XIX века" в быту как неряху, а его поступки как глупые и считают, что суждения "Домашние дела - не мужская забота" и "Бывает, что за провинности ребенка стоит наказать" выражают традиционные взгляды на ведение домашнего хозяйства и воспитание детей. По мнению респондентов, такие взгляды в наше время непопулярны и оцениваются как консервативные, устаревшие. Наоборот, участие мужа в домашних делах (т.е. противоположный полюс "Муж - помощник жене в доме"), бережное отношение к детям ("Детей нельзя ругать") и аккуратность включаются ими в сферу одобряемого сегодня, "умного" поведения в повседневной жизни, в быту. И образцовое поведение в быту ассоциируется в сознании респондентов с позицией "бурят XXI века", занимающей полярное положение на полюсе прогрессивности в сфере бытовых отношений. Здесь мы видим пример того, что новое - это хорошо забытое старое. Так, в традиционном бурятском обществе считалось, что нельзя ругать детей, что если с ними плохо обращаться, то Солнце-Луна могут "забрать" ребенка, т.е. ребенок умрет. Такое понимание было обусловлено культом Солнца-Луны. В случае бездетности семьи или при болезни детей Солнцу-Луне приносили в жертву белую овцу, т.к. буряты верили, что иногда Солнце и Луна насылают болезни маленьким детям [Галданова, 1987]. Другими словами, бережное отношение к детям, равно как и аккуратность являлись традиционными ценностями, что было выявлено при анализе героического эпоса "Гэсэр". Таким образом, здесь мы сталкиваемся не с переоценкой старых ценностей и созданием новых, а с актуализацией в сознании респондентов обращенных,вос-созданных традиционных ценностей.
Ориентация на традиционные ценности своего народа наиболее ярко прослеживается на материале второй группы испытуемых. У бурят старшего поколения этнические ценности являются той категориальной сеткой, сквозь которую происходит восприятие и оценивание человека. Другими словами, человек тем лучше оценивается, тем выше его рейтинг в глазах респондентов, чем больше его степень похожести на представителя бурятского этноса. Об этом свидетельствует расположение объектов по фактору "оценка". На полюсе "хороший" полярное положение занимают позиции: "Бурят XIX века", "Мой идеал. Идеальный человек с моей точки зрения", "Бурят XXI века", "Родители", "Типичный бурят".
Интересным представляется сопоставление выборок бурят старшего поколения и русских - студентов по фактору оценки. Шкала "От всего, что нависло, он заслонял, от всего, что давило, он освобождал" оценивается как "хороший" полюс фактора группой бурят старшего поколения, тогда как у группы русских - студентов эта шкала ушла на "плохой" полюс фактора оценки. Таким образом, в сознании бурят старшего поколения принцип взаимопомощи, чувство родового сознания обладают высоким ценностным статусом и выступают одними из параметров, определяющими эмоционально-оценочный компонент восприятия человека, выделение в другом человеке значимых для своей активности признаков. Для выборки русских - студентов более предпочтительным является жизненный принцип: "Каждый в состоянии сам решить свои проблемы". Хотя данный принцип противоречит духу традиционного русского мировосприятия, одной из характерных черт которого являлся общинный идеал социального быта. Поэтому приоритет индивидуалистического способа решения проблем косвенно подтверждает результаты, полученные при интерпретации первого фактора "традициональность - современность", а именно - низкую субъективную значимость для данной группы респондентов ориентации на ценности своей этнической общности при категоризации действительности, поскольку одной из характерных черт традиционного русского мировосприятия являлся общинный идеал социального быта.
В последние десятилетия в зарубежной этнологии популярен подход, исследующий культурные универсалии. Применение постулатов этого подхода к нашему материалу позволяет интерпретировать представления респондентов о традиционном бурятском обществе в терминах "коллективизм - индивидуализм", "сдержанность - импульсивность", "сакральность - обыденность", "миролюбие - воинственность", "открытость - закрытость" и т.д.
Итак, на основании полученных результатов можно сделать вывод об актуальности традиционных ценностей для обеих групп респондентов - бурят. При этом они являются не внешне знаемыми, номинальными, а реально действующими в качестве компонента этнической идентичности бурят. Система традиционных ценностей как некоторая система значений, обладающая этнокультурной спецификой, образует категориальную сетку, через которую происходит восприятие себя, других людей и окружающего мира. Болезненное ощущение утраты некоторых этнических ценностей свидетельствует об их значимости для респондентов. Нынешняя этнополитическая ситуация способствует возрастанию роли ориентации на этнические ценности при оценке социальной действительности. Соответственно для понимания природы и динамики современных этнических процессов все более настоятельным становится изучение социального опыта и культурного наследия народов.